– Дура. Надутая гусыня! – сквозь зубы прошипела Нертус, возвышаясь над сестрой. Полы её тёмно-синего платья развевались, хлопая по стройным ногам, вуаль полоскалась на поднявшемся ветру, будто флаг. Руки дротнинг затряслись, и она сжала их в кулаки. – Из-за твоей так называемой чести теперь мой дом разрушен, мой народ сломлен! Мои дети станут заложниками Одина!
– Вам хорошо, – захныкала Фригг и вздрогнула, когда Нертус, в порыве чувств, сплюнула, почти попав на подол платья Фригг, – вы остались бы здесь! А меня хотели продать этому варвару! Меня и мою честь! Ты первая бы стала меня осуждать, если бы я согласилась на эту околесицу, которую он обозвал «сватовством»! Разве не ты и твой муж смеялись вместе со всеми над тем, как этот медведь пытался передо мной расшаркаться?
– Ты стала бы женой конунга-завоевателя. Самой почитаемой женщиной во всех мирах. Супругой прославленного воина. А твой народ был бы цел и признателен до смерти! Теперь Один оставит здесь руины, как в Йотунхейме. Выкачает магию из наших миров. Твоя честь теперь имеет ценность не большую, чем дырявая лодка. – пропустила упрек мимо ушей Нертус.
– У меня есть обязанности. – Фригг поднялась, отряхнув резким движением перепачкавшееся в пыли платье и размазав грязной рукой слезы по лицу.
– У меня они тоже есть, дорогая сестрица, – усмехнулась Нертус, – и я, в отличие от тебя, принимаю со смирением то, что должна сделать.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Мы вышли из искр, – ответила Нертус, ещё раз взглянув на море, которое волновалось всё сильнее от поднимающейся бури. Ещё утром ясное небо сейчас почти затянуло тучами, – Гиннунгакап и Иггдрасиль дали нам жизни, и я верну им долг, чтобы спасти мой народ.
– Вскроешь себе вены напоказ? – фыркнула принцесса. Старшая сестра посмотрела на неё со смесью презрения и жалости.
– А ты бы так и сделала, верно? Ведь это у тебя называется понятием о чести? Сберечь своё восхитительное тельце? Ну так послушай внимательно – мне не жалко себя, чтобы спасти наш народ.
– Как же твои дети? А твой муж? Что скажет Ньёрд? – до Фригг медленно доходило, на что же решалась её сестра так долго. Возможно, с тех самых пор, когда Одина, по велению Фригг, вытолкали за порог, предварительно унизив перед всеми. Принцесса хорошо помнила, как рассмеялась воину в лицо в ответ на просьбу её руки. Тогда Ньёрд и Нертус хохотали вместе с ней: этот варвар мог хотя бы поинтересоваться, как выглядит этикет в мире, где он собирался брать себе жену! Выйти замуж за этого разбойника и убийцу казалось страшнее смерти. Ничто так не запятнает честь, как муж, безжалостно убивающий все и вся на своем пути, не способный пощадить женщин и детей.
Ходили слухи, что Один и его соратники были чернокнижниками, что источники магии Йотунхейма и Мидгарда теперь безраздельно принадлежали им.
Настала очередь Ванахейма. Нертус поняла, что смеха им не спустят. Дротнинг не сомневалась: за своё унижение Один не только не оставит камня на камне, но и лишит её светлые, воздушные миры, пропитанные запахами цветов и бескрайнего моря, живительной магии и сил. Этого она допустить не могла.
– Я позвала тебя, чтобы попросить тебя о помощи. Теперь у тебя будет множество возможностей исполнить весь цикл придворного этикета, который ты так любишь, Фригга. – Нертус встала на край обрыва, спиной к бушующей воде. Она в последний раз смотрела на пышно цветущий, ухоженный сад и белокаменную громаду Ноатуна. Видит Великое Небо, как же сильно любила она свой мир и подданных! – Я подарю себя Гиннунгакап, чтобы Ванахейм и Альвхейм оставались под моей защитой. Я войду в источник нашей магии и останусь там, чтобы силы Одина не могли его разрушить.
