— Ну вот и умница, —
миролюбиво хвалит меня альфа и шлепает по попе.
— Зайчонок начинает умнеть.
Грубиян, бабник и тиран — вот, кто
такой Тревон Тэн, а я тут задумалась о глубине его души.
Когда же я наконец-то перестану ждать от него хоть каплю
теплоты.
— Нам лучше войти внутрь, — перевожу я тему с моих
умственных способностей. И на удивление Трей быстро меня слушается, потащив
в дом. Мы входим с наземного яруса, где сформирован небольшой искусственный
причал. Удобная широкая лестница уходит на второй этаж, откуда нам машет Зерд и громко зовет:
— Наговорились? Давайте жрать. Нам еще
нужно собрать ребят для борьбы с уродцами Сета.
— Я хочу помыться, — бубнит Трей и уходит наверх, отпустив мою
руку.
— Душ вон за той дверью. Трей,
погоди, полотенце дам. Ага, давай, ждем. — Зерд заботится о друге лучше, чем
его невеста. Я же позволяю себе остаться на первом этаже и сажусь на небольшую
скамейку около самой воды, которая мерно бьется о каменный край заводи. Как же мне
хотелось сбежать. Унестись отсюда в другую страну. Трей меня сегодня
присвоит и окончательно пометит. Оставалось молиться, чтобы
он не отгрыз мне кусок шеи, когда будет закреплять инициацию.
Я так погрузилась в созерцание воды
под качающимся катером, что не сразу услышала, как меня зовет Зерд.
— Карина. Кари-на! — доносится до моего слуха,
и я резко поднимаю голову, вглядываясь в лестничный проем.
— Извини, задумалась. Что ты хотел?
— Не я, — усмехается альфа. — Трей тебя
зовет. Требует.
— Ясно, — без удовольствия отвечаю и встаю со скамейки. Поднимаюсь
по лестнице и захожу в ванную. А там сразу же получаю порцию «нежностей».
— Почему я тебя докрикиваться
должен? Что ты внизу делала? Звонила кому-то?
Я стараюсь не смотреть на его полностью обнаженное
тело, все усеянное шрамами.
— Просто сидела на скамейке. Или мне
надо, как
собачонке, около
двери в ванную комнату торчать? Мало ли хозяину приспичит позвать
собачку.
Трей сразу же подходит ко мне и вжимает в стену.
— Ты мне тут не огрызайся. Или
боишься увидеть меня без одежды?
Улыбка у Трея злая, как оскал
озлобленного волка, который в любой момент может перегрызть горло.
Я не боюсь его шрамов. Мне больно видеть его таким, тем более зная, что вина лежит и на мне. Будь
у Трея полный контур силы, он бы не попал в руки Сету.
— Трей, если ты думаешь, что
я боюсь тебя, то знай — я никогда не испытывала
к тебе настоящего страха, но ты мой альфа и у тебя
слишком много прав на мое тело и на мою жизнь. И чтобы
закрыть все вопросы, добавлю — не было и дня, чтобы
я не переживала за тебя и не винила себя, что отложила
инициацию. Так что прекрати рычать на меня.
— Не боишься, говоришь? — оскал
у Трея становится шире,
и он вдруг вжимается в меня, придавливая к стене и схватив волосы в кулак, грубо целует меня. Его горячий язык
хозяйничает внутри
моего рта, заставляя принимать его напор и его жар. Трей не дает мне отвернуться или
сомкнуть губы, а напирает и напирает, не позволяя дышать. Сначала я упираюсь, но вскоре понимаю, что сил оттолкнуть моего альфу у меня нет.
И как только я расслабляюсь, Трей вдруг прекращает напор. Его поцелуй становится нежнее. Кулак с моими волосами разжимается, а
пальцы ложатся на затылок. Его горячие пальцы мягко массируют мне голову, а губы
спускаются
по подбородку к бьющейся жилке на шее. Я чувствую, что Трей принялся
облизывать меня.
