– Я хочу тебе представить виконта Огюста Ларанша. Виконт, это мой брат Армэль Валентин де Куси.
Армэль окинул Огюста цепким взглядом, наблюдая, как изменилось его лицо. Тот смотрел немного растерянно, смущенно. Словно не знал что сказать. Лабранш, конечно допускал, что у его покровителя есть дети, но знакомство с ними стало для него полнейшей неожиданностью. Теперь он понял, кого так сильно напомнил ему Армэль. Он был просто копией своего отца. Юноша хотел сказать о том, что знаком с графом де Куси, но вовремя остановился. Если его дети не знают ничего о нем самом, то, видимо, граф не желает этого.
Огюст был младше Армэля лет на пять и всего на два года старше Александрин. Но несмотря на свой юный возраст, он оказался заметно выше виконта де Куси. Правда, гораздо уже в плечах. Одет он был в обычный темный костюм, но, несмотря на это в нем без труда угадывался военный. Об этом говорили манера держаться, взгляд карих глаз, сдержанность в каждом движении.
Поздоровавшись с Лабраншем как того требует этикет, виконт де Куси увидел, что неподалеку остановилась карета без гербов. Армэль бросил быстрый взгляд в ее сторону. С неимоверной тщательностью виконт надел шляпу и поправил свои черные волосы.
– Мне пора, поэтому извините. Еще увидимся, – сказал он и сел в экипаж.
Кто находился внутри, любопытная Александрин так и не рассмотрела.
Виконт заметил, как внимательно Бланка де Кардона глядит мимо него в окно, придерживая шторку. Она не отводила глаз от его сестры и Лабранша, пока карета не отъехала. Потом как ни в чем не бывало, повернулась к юноше. Какое-то время она смотрела в его красивые светлые глаза, в которых, из-за чуть опущенных уголков, было что-то детское. Такие светлые, яркие, контрастировавшие с черными волосами… Тряхнув своими блестящими темными локонами, герцогиня медленно, томно моргнула.
– Как тебе на новом месте?
– Зачем все это было нужно? – спросил он. – В Нормандии меня все устраивало.
– Слушать исповеди выживших из ума старух, преподавать в приходской школе для детишек этих жалких крестьян, отпевать их умерших? Это тебя устраивало?
– Это обязанности священника.
– Единственная ваша обязанность – быть мужчиной и любовником.
Армэль поднял бровь.
– Не должен мужчина терпеть это медленное умирание, эту монашескую жизнь! – говорила герцогиня. – Все духовные лица, которых я знала, рано или поздно поддавались искусу!
– А искусительницей были вы?
– Не всегда.
Он смотрел на ее чувственные губы, на то, как вздымаются ее пышные груди в откровенном декольте, на то, как она следит за ним своими большими карими глазами… Она была гораздо старше него, но из-за этого он ни за что не стал бы выгонять ее из постели. Что ни говори, любовницей она была великолепной. Если бы ни одно НО. Она была любовницей его отца. В этом Армэль не сомневался. И за это презирал их обоих.
«Я потеряла навсегда орла, но получила молодого соколика. И я не могу без него жить», – думала герцогиня, с нежностью глядя на молодого человека.
Словно некий демон толкал ее к Армэлю, требовал его ласк. Она осознавала насколько это опасно. Тем более этот перевод в Париж наверняка вызвал вопросы у его родителей. Но ей было все равно, она куталась в его близость, упивалась ею. Его руки, его губы, его глаза были сейчас единственным, о чем она могла думать.
Герцогиня часто посещала мессы, на которых служил Армэль. Но в такие минуты молодой любовник, даже если видел ее среди прихожан, никогда не посылал ей улыбку или веселый взгляд. Несмотря на все свое легкомыслие, он очень уважительно относился к своим обязанностям и на церковных богослужениях, а также в обществе епископа держался отстраненно, словно выполнял какую-то важную миссию.
