Наследство Алекса - страница 5

Его мысли нечаянно перескочили на тещу. Та все время его чему-то учила. Когда первый год после женитьбы они с Кнопкой жили вместе с ней, та однажды спросила:

– Алекс, ты в шахматы играешь?

– Нет. Правила знаю, но играть не люблю. Не мое.

– А зря! – резюмировала она. – Шахматы дисциплинируют ум. Вся жизнь – игра, и знать ее правила мало. Надо их применять!

– Весь мир – театр! – заметил Алекс.

– Это для Шекспира театр, а для нас, простых людей, это – шахматная игра. Надо хорошенько продумывать свой ход и уметь предвидеть ход противника.

Он не заметил, как задремал. Кнопка, заглянув в гостиную, застала мужа мерно посапывающим в неловкой позе. Принесла подушку из спальни, подложила ее под голову Алексу, чуть поправила плечи.

Она была озадачена не меньше мужа. Но мысли ее текли совсем в другую сторону.

4. Шахматистка

Неделю спустя Алекс получил извещение из суда заказным письмом. Через две недели суд. Он еще поразмышлял на тему бабушкиных «миллионов» и решил, что дело яйца выеденного не стоит, так что можно не волноваться и не готовиться. Он скажет все как есть – денег не было ни у бабушки, ни у мамы, в наследство он получил пятьдесят тысяч рублей, которые были мамиными так называемыми «смертными».

Стоп! А ведь было еще бабушкино завещание, где она завещала ему свою долю квартиры. Квартира теперь на три четверти принадлежала ему. Одна доля оставалась за отцом, фактически проживающим в деревне. Ну уж на квартиру дядя претендовать не может.

Алекс совсем было успокоился. Сходил к начальству за повышением зарплаты, как и запланировал. Начальник обещал подумать месяц, как будто испытательный срок давал – смешно! Правда, отметил его острый ум и сообразительность. Что ж, если начальник считает, что месяц покажет что-то новое в его работе, то он будет стараться.

– Я сказала маме, – начала Кнопка, как только Алекс пришел с работы, – про иск твоего дяди и про остальное.

– Про иск Ларисы, ты хотела сказать, – поправил ее муж, привычным движением влез в домашние тапки и пошел мыть руки.

– Ну я тебе сразу сказала про Ларису, а иск-то дядя писал…

– Я думаю, что тут неподражаемая Лариса сыграла свою историческую роль: она автор и главный дирижер всего судебного оркестра, а дядька – только исполнитель. – Алекс говорил громко, чтобы Кнопка в другой комнате слышала его.

– Исполнитель – значит, не виноват? – удивилась она. – А ты слишком доверчивый. Всех людей априори считаешь порядочными и благородными.

– Не вижу в этом ничего дурного…

Он вытер руки и направился в кухню.

На столе стояло три тарелки. Только он хотел спросить, как Кнопка, опередив его, сообщила:

– Я не досказала. Мама придет сегодня на ужин… поговорить. Она волнуется.

– Зачем было маму-то впутывать? – недовольно заметил Алекс.

– Не ворчи. Мама работает с юристами, она может помочь.

В этот момент раздался звонок в дверь.

– Вот и мама! – возвестила довольная дочь и побежала открывать дверь.

Алекс недолюбливал тещу. А кто когда-нибудь любил тещу? То, что теща была спонсором семьи, раздражало особенно. Кнопка это чувствовала и защищала маму всеми силами.

– Мамулечка, к столу! – зачирикала она, открыв дверь.

Скоро все трое начали ужинать. Мама Кнопки нечасто бывала у Соловьевых, держалась в сторонке. Правда, всегда была на связи с дочерью и через нее влияла на все процессы в молодой семье.

Теща Алекса была самодостаточной натурой, давно живущей собственной жизнью, хоть с мужем она официально не разводилась. Она была такой же мелкой, как Кнопка, вернее Кнопка унаследовала от мамы размеры Дюймовочки. Вместе они смотрелись как сестрички: абсолютно одинаково улыбались – дочь часто и непринужденно, мама – чтобы разрядить обстановку; у обеих голубые глаза, только у дочери – как у невинной Настеньки из сказки, а у мамы – стальной взгляд селф-мейд-бизнес-леди. Когда она завершала высказывание, она крепко сжимала губы, не оставляя ни щелочки, как будто закрывала рот на замок. Эта миниатюрная женщина прошла нелегкий путь, борясь с несправедливостью мира, не зря ее звали Бронислава – крепка, как броня.