– Смотри, Геранд! – снова громко заговорил Мадор. – Двурогий рампер! Это же предатель Гавор кует рампер Правого Дела, а ждет его сам Мадор Неукротимый!
Грозный рампер мастер сковал,
Во славу правого дела.
А для бесчестия силы не дал,
Рука чтоб подняться не смела.
И завершая тяжелый свой труд,
Сказал он: служи народу,
Новые силы из бездны придут,
Хватит их людям на годы!
Ну да, стихи были известные, «Неукротимого» проходили в школе, Геранд еще тогда удивлялся, как оружие отличало правое дело от неправого. Наверное, кузнец вкладывал в него свой собственный взгляд на вещи, хотя какой именно, никто, кроме него, не знал. Не хотел бы Геранд воевать оружием, у которого есть собственное мнение!
На других картинах виднелся городок рудоделов, рядом – всадники на ящерах и горы, покрытые синим лесом. На картине из стекла, выложенной в середине потолка, Геранд снова увидел рампер, но теперь оружие было в руках горного мастера. Что там у них в книге случилось? Мадор начал читать стихи во весь голос, и Геранд не стал его останавливать.
– Мастер вложил в тебя мысль свою,
Чтобы за правду ты бился,
Сил придавал господину в бою,
Годами чтоб не тупился.
Славный рампер, верный в боях,
Как ты с героем расстался?
Как, много лет бывший в славных руках,
В грязные лапы отдался?
– А как? – спросил Геранд.
– Предатель Гавор хотел бросить князя Мадора в шахтах на верную гибель от голода, но Неукротимый даже без оружия оставался великим воином и убил предателя. А князь Мадор освободился и вышел к источнику мыслесилы, который когда-то сам вызвал из Голого камня ударом рампера.
Да, интересная легенда. А с точки зрения горных мастеров это ведь не предательство, а подвиг самопожертвования – ведь заведя врага в шахту, мастер Гавор не рассчитывал остаться в живых.
– Гибель нашел он во тьме под горой,
Предательству нет прощенья.
В бездну столкнул его славный герой -
Вот как пришло отмщенье.
– читал Мадор. Надо бы разобраться, где эта бездна, а то, пожалуй, найдется другой герой из рудоделов, чтобы столкнуть в нее пленников. Геранд подошел к белокаменной резной загородке посередине зала и заглянул в темный круглый провал. Сыростью не пахло, в провале было сухо. Может быть, это и есть та самая «бездна»? Внизу что-то блеснуло, как видно, дно там все же было. А что на дне? Геранд сосредоточился, собрал мыслесилу, и над легендарной бездной взлетело что-то маленькое, сверкающее узором из самоцветов. Покачиваясь в воздухе, вещь легла на край ограждения рядом с Герандом. Это оказалась крошечная, сшитая на горного мастера, а может, и мастерицу, жилетка из черного бархата с вышитыми золотой и красной нитью яркими цветами. За ней выплыл из темноты длинный кинжал с большой рукоятью, выложенной шероховатой кожей с золотыми украшениями. Потом появилась картина из кусочков мореного дерева в резной раме, следом – вышитая сложным узором скатерть, два браслета, уздечка для ящера и множество других, совершенно новых вещей. Но почему их бросили в колодец? Может быть, это обычай, как на Нимелоре приносят лучшие создания своего труда в жертву Огню? Надо бы тогда их вернуть на место, но там, кажется, еще что-то большое… раздвинув висящие в воздухе вещи, со дна колодца взлетел и повис перед Герандом огромный рампер из зеленоватого металла, двурогое оружие сказочной старины. Прочные и длинные зубцы были расставлены на ширину ладони и могли пробить человека насквозь, толстая коричневая рукоять блестела от долгих прикосновений руки, крупные заклепки по обе стороны крепления сверкали, как серебро. От неожиданности Геранд ослабил мыслесилу, и все вещи, кроме рампера, полетели туда, откуда явились.
