Наследство последнего императора. Том 4 - страница 40

Встрепенулась, услышав знакомую фамилию.

– И в этот, прямо-таки убийственный момент Троцкий заявляет…

– Простите, – смутилась Новосильцева. – Вы о ком? И о чём?

Грондейс молча вытаращился и даже отставил чашку. Спросил укоризненно:

– Не понимаю, вы шутите? Полчаса рассказываю вам, как обстояли дела на переговорах в Брест-Литовске, стараюсь изо всех сил, а вы даже не слушаете.

– Это все ваш коньяк… Еще раз прошу простить великодушно легкомысленную дамочку. И на чем же вы остановились?

– На Троцком… Когда он заявил: «Ни мира, ни войны, а армию распускаем», немцы с австрийцами натурально всполошились. В Германии, да и в Австрии тоже, продовольствия оставалось на десять-пятнадцать дней. По утрам полиция Вены и Берлина убирала на улицах трупы умерших с голода. Австро-германцам требовался хлеб сейчас, немедленно! А делегация большевиков во главе с Троцким избрала тактику затягивания. Троцкий, конечно, рассчитывал, что противник перед угрозой голода будет сговорчивее. Правда, Ленин был не настолько наивен. Коль скоро русскую армию кадеты с эсерами уничтожили, а новую быстро не создать, то подписывать мирный договор все равно придется. И чем раньше, тем мягче будут условия. А тогда один только генерал Гофман не потерял присутствия духа. В ответ на эскападу Троцкого он положил на стол переговоров ноги в сапогах со шпорами и объявил:

– Мой ответ товарищу Троцкому!

– Каков наглец! – возмутилась Новосильцева.

– Умный наглец. Потому что именно ему пришло в голову: переговоры с большевиками вообще не нужны. Красная Россия немцам и австрийцам совсем ни к чему. Им нужна лишь её южная часть – Малороссия с ее углем, хлебом и салом. И немцы тут же связались с малороссийскими сепаратистами, которые под австро-немецкую дудку объявили «независимую Украину». И хоть Троцкий кричал, что никакой Украины не существует, а Малороссия – часть России, ничего ему не помогло. Эту «независимую Украинскую народную республику» Центральные державы немедленно признали и подписали с ней договор о дружбе и военном союзе. Мало того, «самостийники», даже не изучив толком договор, стали умолять немцев как можно скорее ввести в Малороссию войска для защиты от красной России и от собственного населения, подавляющая часть которого – те же русские. А чтобы у большевиков не оставалось иллюзий, немцы двинулись на Петроград. 23 февраля остановились у Пскова, но своего добились: теперь большевики подписали договор на совершенно унизительных условиях. Много пришлось отдать. Правда, тут как посмотреть. Немцы, к примеру, потребовали уйти из Польши, Лифляндии с Курляндией, из Финляндии, дать свободу всей «Украине». Так ведь от прибалтийских территорий с Финляндией отказалось еще Временное правительство. И «автономную Украину» оно же признало еще в марте семнадцатого года. Малороссию красные и без того не контролировали. Но Ленин выиграл время, которое большевики потратили с величайшей пользой: сегодня они создают сильную дисциплинированную армию, и мощь ее растет с каждым днем.

– Такое чувство, что вы, Людовик, большевиками восхищаетесь, – с укором сказала Новосильцева. – Тоже продались за немецкие марки, как Ленин? – она пьяненько усмехнулась.

– Просто отдаю им должное. И я знаю, что говорю, – заметил Грондейс. – Для того мне, как репортеру, и даны глаза, чтобы видеть жизнь такой, как она есть. Тем я и отличаюсь от деникинских и колчаковских пропагандистов. И от красных тоже.