Наследство последнего императора. Том 4 - страница 43
Он замолчал и задумчиво смотрел некоторое время в окно. Продолжил – тихо и медленно.
– Да, Ленин отчаянно пытался договориться с Антантой. Через агента американской разведки Робинса он передал официальную ноту правительству Северо-Американских Штатов. Сейчас… – он потянулся к своему блокноту и стал его перелистывать. – Минутку… А, вот она, у меня сохранилась выписка. Послушайте: «В случае если (а) Всероссийский Съезд Советов откажется ратифицировать мирный договор с Германией или (б) если германское правительство нарушит мирный договор и возобновит разбойничье нападение, то:
1. Может ли советское правительство рассчитывать на поддержку Соединенных Штатов Северной Америки, Великобритании и Франции в своей борьбе против Германии?
2. Какого рода помощь может быть предоставлена в ближайшем будущем, и на каких условиях военное имущество, транспортные средства, предметы первой необходимости?
3. Какого рода помощь могли бы оказать, в частности, Соединенные Штаты?..» Ну и так далее, – он закрыл блокнот.
– Это что-то новое, – удивилась Новосильцева.
– Уже старое, – проворчал Грондейс. – По словам Робинса, Ленин до последней минуты не терял надежды на союз с Антантой. Сам Робинс присутствовал на Всероссийском съезде Советов, который должен был ратифицировать сепаратный мир или отвергнуть его. Голоса разделились, исход казался неясным. Заседали два дня и две ночи. Ожидалось решающее выступление председателя Совнаркома.
Перед выходом на трибуну Ленин тихо спросил у Робинса:
– Спрашиваю вас, Раймонд, в последний раз: можем ли мы рассчитывать на военную помощь Антанты в обмен на восстановление фронта против немцев? Если «да», то съезд проголосует против ратификации. Обещаю.
Робинс – всегда спокойный и непроницаемый, как вождь ирокезов (да он и внешне был похож на индейца, только белого), тяжело вздохнул и ответил чуть ли не со слезой:
– Еще несколько дней назад, Владимир Ильич, я надеялся, что и моё правительство, и британское прислушаются к моим рекомендациям и к мнению моего коллеги сэра Локкарта. Вы даже не знаете, сколько сил мы приложили. Я не просто рекомендовал – я, как и Локкарт, тоже умолял их помочь вам восстановить вашу армию. Скажу вам правду: нет, не надейтесь. Не ждите помощи от Антанты.
– Спасибо за откровенность, друг мой, – ответил Ленин и пожал Робинсу руку. – Сейчас похабный мир будет ратифицирован.
– Вы, похоже, были в тот момент рядом, – съязвила Новосильцева.
Полковник Раймонд Робинс, представитель американского Красного Креста и агент военной разведки
– Был? Да не все ли равно, – невозмутимо отпарировал Грондейс. – Был. Правда, немного в другое время и в другом месте… Главное – факты. Так что маневр Ленина – не предательство, а расчет. Немцы с австрийцами даже догадываться не могли, с каким политическим пройдохой они имеют дело. Мало того: он вел себя с победителями так, словно это они капитулировали перед Россией. Не успели высохнуть чернила на договоре, как Ульянов-Ленин начал их шантажировать. Для начала потребовал от немцев восемьдесят тысяч винтовок якобы для защиты от стран Антанты и, самое удивительное, – получил их! Генерал Гофман страшно возмущался.
– Есть чему удивиться. И возмутиться, – подтвердила Новосильцева.
– Дальше он потребовал пятьсот пулеметов. Но немцы дали только пятьдесят, самим не хватало. Скоро германский поверенный в делах Рицлер вообще потряс свое правительство: большевики желают, чтобы Германия выплачивала русским ежемесячно 30 миллионов марок в золоте, иначе большевики начнут сближаться с Антантой. И хоть такого сближения быть не могло, немцы заволновались: «Как так? Русские должны выплачивать контрибуцию нам, и тоже в золоте, и имеют наглость выдвигать встречные требования!»