, – с усилием, но четко выговорил он это слово.– Да, жизнеощущение… Всё это вместе взятое отравляет иноземцу кровь. Стоит более-менее внимательному гостю прожить у вас хотя бы год, он, возвратившись домой, уже никогда не будет прежним. Он будет вечно носить сладкий русский яд в своей крови и пребывать в печали оттого, что какая-то важная часть его души осталась в России и хочет воссоединиться с уехавшей частью. Смешно? – с подозрением он глянул на Новосильцеву.
– Мне не смешно, – возразила Новосильцева. – Мне грустно. Хоть и не все понятно.
– Что же тут непонятного? – с легким раздражением спросил Грондейс.
– Много вам приходилось встречать таких… отравленных?
– Немного. Но дело не в количестве.
– А в чем же?
Он пропустил ее вопрос мимо ушей.
– Вот возьмем старого дипломатического льва британского посланника лорда Бьюкенена. Как и положено англичанину, он убежден, что лучшая судьба для России – исчезнуть навсегда. Я его считаю одним из отцов вашей Февральской революции. А вот его родная дочь Мериэл – та, напротив, русофилка, каких поискать. Да что Мериэл! Показательнее история другого англичанина, вернее, шотландца – того же Роберта Брюса Локкарта. В настоящий момент он, если, не ошибаюсь, сидит под арестом в чека, причем, определил его за решетку его же русский друг, один из начальников ЧК Яков Петерс.
– Друг? Локкарта арестовал его друг? За что же?
– Есть за что, – усмехнулся Грондейс. – Участие в подготовке переворота, планирование убийства Ленина, с которым он еще вчера чуть ли не обнимался… А нынче вместе с чехословацким вождем Масариком искал подходящего исполнителя. Приказ, понимаете ли, приказ получил из Уайтхолла35, – блеснул очками Грондейс. – Только его опередила Фанни Каплан. Но я не о его службе хочу сказать. А о частной жизни. Вот мы с вами сейчас коньяк пьем, развлекаемся беседой, почти светской, можно сказать… А Роберт там, в Москве, разрывается – между Россией, которую он полюбил еще раньше меня, и своей родиной. Может быть, оттого, что он кельт, а не сакс, и поэтому русский яд отравил его мгновенно? Знаете, я еще не встречал иностранца, который владел бы русским языком лучше ваших столбовых аристократов. Знал наизусть «Евгения Онегина» и даже пьесу Горького «На дне» – всю! Или в двадцатый раз перечитывал «Войну и мир». Превосходно знал русскую музыку… Это я всё о Роберте. Мне его очень жаль, – доверительно произнес Грондейс. – Я свою жену Валентину увезу к себе, а он не знает, что делать со своей Мурой.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
