– Нашу-то семью всю извели, мы втроем оставались, сам помнишь… Так что вы у нее родненькими были, любимчиками, говорила всегда, что кроме нее, за вас и помолиться некому, нельзя вас забывать…
– Так и есть… Ее молитвы думаю Петьку в последний момент от беды всегда и отводили… Сколько раз… Федь, я крещеный, а даже крестика не ношу – вдруг жалобно так сказал я.
– Ничего, брат, это дело поправимо… Делись, какую печаль носишь?
Я ему все и рассказал, как все хорошо у нас было пока не пострадал Георгий и что для его операции недостаточно денег. И честно признался, что надеемся через этот домик выручить недостающую сумму. Федор некоторое время ехал молча о чем-то задумавшись, а потом сказал
– Все строители, говоришь, это хорошо. Вот и приезжайте сюда, вы нам как воздух тут нужны. И за наследство поговорим, решим все вместе, не простое оно, царское…
– А что там иногда за серебренная полоса видна?
– Это речка.
– Красивые места. Растолкуй, Федор, почему царское, и зачем бабушка Поля нам, чужакам, дом отписала, а не оставила все тебе… Чудно.
– На месте этого хутора раньше был скит женского монастыря, источник рядом, в общем место святое, намоленное. При советах все разорили, всех разогнали, храм порушили и сделали местом забав, а это грех. Стали там люди погибать, а за пол века потихоньку от страха забросили все. Когда пришла приватизация, услышала Полина в городе, что «братва» хочет прибрать этот скит, чтоб опять сделать там для себя место отдыха… Вот и стала всех поднимать, давайте выкупим, а потом монастырю отдадим, сделаем богоугодное дело.
– Получается, чтоб и мы в богоугодном деле поучаствовали?..
– Вот именно. Мы со Степаном после военного училища в Афган попали (Степка с нами в стройку играл, помнишь?), там он погиб, а я вот вернулся, после ранения из армии списали. Бросил своим «афганцам» клич о помощи, объяснил ситуацию. Кто прошел войну, тот знает Бога. Стали присылать деньги, даже родители и жены погибших ребят. Набрали сумму, перебили все «братве». И начались тут у нас «бои местного значения». Стал наведываться некий Виталий Юрьевич, юрист и с ним три помощника, очень колоритные ребята, запоминающиеся Моль, Карабас-Барабас и Ворон, а я их называл Белый, Красный и Черный… (меня к телеге так и прижало) Всё приезжали торговаться, сначала вроде мирно, даже районное начальство привезли для переговоров, затем запугивать стали, гадости делать. Потом их видели в другом районе, Ивану доложили. Они скупали все подряд. Мы успокоились, думали, что про нас забыли… Последний раз они приехали без Виталия, у них шофер новый был, видно мужик порядочный, не из «братков». Наверно нужда к ним привела. Они его отправили в дом документы искать, а молодчики занялись мной. Избили до полусмерти, я уже ничего не видел, только слышал, Белый хотел меня в болоте утопить, Красный в заброшенной деревне собакам кинуть, чтоб сожрали, а Черный…
– …Бросить тебя под машину на трассе, – выпучив глаза от волнения, выдохнул я Федору.
Тот резко затормозил телегу, даже Иван проснулся.
– Ты откуда знаешь?
– Сначала ты договори, потом я продолжу.
Иван как солдатик сел и молча стал слушать наш разговор, без лишних вопросов, серьезно так натянув свою фуражку.
– Ну так вот… – продолжил Федор – Это бабушка рассказала. Шофер зашел в дом (глаза печальные, помощи просят), а она там… Спросил про бумаги. Она ему «грех святое место под зону отдыха «браткам» отдавать», и документы из комода достала, «выручай мол, сынок., спрячь, чтоб ироды не нашли, не ждали мы никого «… Тот приказал ей их за святые образа припрятать, а самой спуститься в погреб, «сиди тихо, бабушка», попросил за сына его молиться… Навел в комнате «шмон» и вышел, сказав, что ничего и никого нет. Когда меня хотели погрузить в машину, чтоб разделаться, этот шофер сказал, «что он возит начальника, это его машина, а тот грязи не любит», что я «уделаю всё, он не повезет»…Его поправили «Эй, извозчик, не начальника, а хозяина…» «Тем более… и указаний по поводу мужика никаких не было» сказал тот. Белый, Красный и Черный злые, матерясь, еще раз обыскали дом, убедившись, что шофер (тот встал спиной к образам, закрыв их с поля зрения) говорит правду и ни с чем уехали… А я благодарил Господа, что жив остался, вспомнив вдруг детство, нашу сору из-за машин и слова батюшки Бориса…
