– Через три дня эти отморозки, Моль, Карабас-Барабас и Ворон, вернулись, пытались поджечь храм в деревне, не получилось, а вот районное начальство лишилось своего загородного дома, сгорел дотла – закончил деревенский детектив окончательно проснувшийся Иван, и они внимательно стали смотреть на меня…
– Сначала Белый на охоте чуть не утонул в болоте, теперь в психбольнице. Через десять дней Черного избили и бросили на трассе под машину. А еще через две недели, Красного изуродовала на даче его собственная собака, питбуль Вий, теперь инвалид. Виталий Юрьевич смылся с его женой за «кордон» на ПМЖ. А шофер, это мой брат Петр. Два раза в месяц привозит Белому, т.е Сергею конфеты «Коровка», он их очень любит, а Красного, т.е Володю, забрала в деревню дочь, мы ее нашли.
– Вот это развязочка, – протянул Иван и присвистнув, перекрестился – Благодарю тебя, Господи, что все закончилось…
– Да-а-а! Бедолаги… Господи, спаси и сохрани! – и Федор осенил себя крестным знамением.
Какое-то время ехали молча, каждый думал о своем.
– Когда нотариус стал показывать на карте место расположения хутора, Петр все понял… Почему же он ничего не рассказал? – спросил я в растерянности.
– Тяжело ему, мужик то порядочный. Ты сам сказал, как стал шоферить, радость от него ушла. Видеть как страну одни разворовывают, другие распродают… А в то же время, где деньги для сына взять?.. Борьба у него внутри… Победило добро… Но сомнения жрут «не сплоховал ли», от этого ложный стыд перед собой, сыном, вами. А теперь и нами…
– Федь, откуда ты все знаешь?
– По себе, а у тебя такого не было?
– Нет… Это Петька всю жизнь полной грудью дышал, жил на всю катушку. А я так, в пол дыхания, всегда осторожничал, «пусть лучше меня обидят, чем я»…
– Интересно – протянул Федор, переглянувшись с Иваном.
– Я вот сидя на этой телеге понял, что не правильно жил, по инстинкту самосохранения, и старался не обидеть никого, тоже из-за него… А вы и Петька из-за любви все делаете. Поэтому, наверно, я никогда на него не сердился.
– Ну ты, брат, силен. Вот я тебя по исповедаю и причащу, коль так заговорил…
– Брата подвел, не помог. Отсюда и рюмочка. Ребята, может назад повернем, домой поеду, к нему… – заёрзал я.
– Ты, Павлуша, успокойся. На нем сейчас там вся семья, ему некогда теперь себя грызть, будет все хорошо. Тут недельку поживи, мы тебе все покажем, расскажем, вместе все обмозгуем, а там я освобожусь, с тобой и съездим домой за всеми – предложил Федор.
– Твоя правда, – сказал Иван, – нам сейчас строителей ох как сюда надобно. Не боись, Павел, с Богом наша нигде не пропадет! Все будет хорошо! Мужики! Я только сейчас понял… Белый, Красный и Черный, стоят перед глазами, на их фоне Виталий Юрьевич и не запомнился, а? Только и можно сказать, юрист. Вот ушлый «жук». Федька, ты в разведке служил, опиши его.
– М-м-м, рост могу показать, когда на него смотрел, шрам на шее тянуло, а остальное.., слушай, действительно и сказать нечего, серое пятно – прогудел тот.
– Батюшка, как все происшедшее объяснишь…
– Закон… М-д-а! В Афгане солдат с Рязанщины был, как возьмет бинокль, смотрит и ворчит, «всех бы гадов задушил» (даже если видел женщин и детей), его всегда один офицер останавливал, «молчи», бесполезно… Так вот, когда тот был в карауле, его задушили, хотя двух других часовых убили ножом в спину. – и Федор прошептав молитву, перекрестился.
