Над ним колдовали два механика. Увидев людей, Зина облегченно перевела дух.
– Бутерброды, мальчики!
Она подошла ближе. Механики развернулись и синхронно протерли ладони большими тряпками.
– С удовольствием, Зиночка! – сказал тот, что постарше, с большой окладистой бородой. Он подошел ближе, что-то высматривая в груде одинаковых бутербродов, его ноздри хищно раздувались. – С чем они у тебя?
– С рыбой и с сыром. А сок апельсиновый.
– Это хорошо, – кивнул бородатый, запуская обе руки в пирамиду из бутербродов.
Тот, что помоложе, тоже подошел ближе и тоже запустил руку. Но не в бутерброды, а вокруг талии Зины. Обе ее руки были заняты подносом, и все, чем она могла ответить – толчком крутого бедра, что, впрочем, очень понравилось молодому наглецу. Правой рукой он притиснул Зину к себе, а левой взял первый попавшийся бутерброд.
– Отпусти, Сережка! – запротестовала Зина, впрочем, совсем не зло, а даже кокетливо. – Отпусти, говорю. Это знаешь что? – Зина вспомнила газетный термин. – Домогательство. Я Парусникову пожалуюсь.
– А что мне Парусников? – механик пожал плечами и захватил пальцами второй бутерброд, даже не думая отпускать талию Зины. – Парусников хочет повышения производительности труда. А производительность труда напрямую связана с настроением трудового коллектива. Вот я обнял тебя за талию – и мое настроение повышается на глазах. Теперь вырастет и производительность. И я починю этот идиотский генератор на два часа раньше запланированного. Ясно?
– Ясно. – Зина крутанулась на месте, и рука Сергея слетела с ее талии. – А меня ты спросил, хочу ли я, чтобы ты меня обнимал? Может, от твоих объятий моя производительность упадет, и я перестану кормить археологов? А голодные археологи ничего не откопают. Даже с твоим генератором.
– Зиночка! – освободившейся рукой Сергей захватил третий бутерброд. – Неужели тебе неприятны мои дружеские объятия? Мы ведь почти земляки. Я ведь из Одессы. А Одесса, как известно, почти Кишинев. Так что, мы – родственные души и должны дружить.
– Ну и дружи, – отрезала Зина. – Только обниматься не лезь. И третий бутерброд положи на место. На каждого по два бутерброда.
– Как по два? – Сергей вновь протянул руку к ее талии, но Зина была начеку.
– Клади, клади! – Она отступила на шаг и протянула механику поднос. – У меня еще люди в пещере некормленные.
– Зиночка! – взмолился веселый Сергей. – А как же добавка? Нам же «подземные» положены. В виде дополнительных бутербродов.
– Что еще за «подземные»?
– Ну, смотри, где мы работаем, – неутомимый Сергей не добрался до ее талии, но взял Зину под руку. – Спертый воздух – это раз. Запыленность – два. Отсутствие женской ласки и страх…
– Какой еще страх?
– Профессиональный. – Сергей все-таки вернул свою руку на ее талию и кивнул на бородатого, увлеченно поглощавшего бутерброд. – Вот, возьми, например, Виктора Ивановича. Он недавно заснул на рабочем месте. Проснулся и видит: перед глазами – земля. Перепугался до смерти! Решил, что уже в могиле… А профессор Парусников говорит: «Не надо спать на рабочем месте». И никакой компенсации не выделил. А человек поседел. А ты говоришь, какой страх? Так что, изволь предоставить какую- нибудь компенсацию. Либо женскую ласку, либо бутерброды!
Зина рассмеялась.
– Ладно. Оставь себе третий бутерброд за такой страх. А где Сан Саныч? В пещере?
– Вроде бы в пещере, – кивнул бородатый, запивая бутерброд соком. – Пока мы работали, никто оттуда не выходил.
