– Значит, зашли мы в ресторан этот музыкальный конкретно отдохнуть. Ну, взяли, бля, как обычно, чтобы всем хватило, а потом хотели нормальный музон заказать, чтобы всем по кайфу стало, а лабухи быковать стали…
– Не гони, – поморщился Желвак, – ты это можешь следаку грузить, а мне не надо. Лабухи – они хилые и мирные. Куда им против таких мордоворотов быковать, у вас ведь на лбу тяжкие телесные нарисованы! Говори как есть, я ведь все равно все знаю.
Желвак, конечно же, не знал всего, однако этот примитивный, но надежный ход сделал свое дело, и Червонец, вздохнув прерывисто, как чеховский Ванька Жуков, сказал:
– Ну что, я ему говорю: давай музон, а он, вижу, что боится, но форс держит, говорит: не будет, мол, музыки, время вышло. Я тогда волыну достал, пальнул разочек в потолок, так, для острастки, а Барсук в это время харч кинул, ну я и поскользнулся… Когда падал, случайно на курок нажал и, бля, надо же так, прямо лабуху этому в сердце. Специально хрен так попадешь.
– Это мне известно, – кивнул Желвак, – дальше давай.
– Дальше… А баба эта рыжая там сидела и все видела. Это я уже потом вспомнил. Сначала-то не пристегнул, а потом, как все сложилось, уже и понял. И на суд она пришла в парике, бля, как шпионка. И давай на меня косяки кидать злобные. Но Бастинда тоже не лыком… – с гордостью сказал Червонец и тут же снова вздохнул. – Она ее просекла, а мне, дура, не сказала. Прости Господи. А потом… Бля буду, Николай Иваныч, все так и было – сам не видел, но зуб отдам – Бастинда решила припугнуть рыжую эту, чтобы не вякала, но там, на стройке, все повернулось по-другому. Не то чтобы рыжая крутая какая-нибудь оказалась… Просто так вышло. Ну и Бастинда… Сами знаете.
– Это мне тоже известно, – сказал Желвак, – дальше.
– Ну… – Червонец пожал плечами, – мы с корешами решили поговорить с ней по-свойски, чтобы за Бастинду ответила…
– А вот отсюда помедленней, – остановил его Желвак, – не спеша, подробно.
Он налил себе водки и, выпив ее, закусил на этот раз чайной ложкой черной икры.
– Ну, это… Пошли мы к ней на хату.
– С кем пошли?
– Ну, известно, с кем… Значит, я, Клевый и Таран, – Червонец поочередно кивнул на братков, сидевших справа и слева от него, – и еще Барсук, Водчанский и Мишка Штырь.
– Так, – кивнул Желвак, – продолжай, только не спеши.
– А я и не спешу, – Червонец посмотрел на стол, – Николай Иваныч, можно водички?
– Отчего ж нельзя, попей, попей…
Червонец встал, налил себе минералки, выпил ее залпом, потом снова опустился на подлый скользкий стул и, вытерев губы рукой, сказал:
– Ну, в общем, мы пришли к ней на хату, а ее не было. Штырь дверь отпер, там замок – курам на смех, мы зашли в хату, посмотрели там, что к чему, потом я оставил Барсука, Водчанского и Штыря, чтобы рыжую дождались, а мы с Тараном и Клевым, – Червонец снова кивнул на братков, – ушли. А тех троих, сам знаешь, до сих пор нет. Я вот думаю – может, они там в хате нашли что-то сильно богатое и решили склевать это на троих? И слиняли. Видать, в натуре что-то серьезное нашли…
Мысль о богатом сокровище, заставившем трех братков скрыться с добычей, пришла в голову Червонца только что, и он счел ее очень удачной в том смысле, чтобы направить мысли Желвака в другую сторону.
Но Желвак только поморщился и сказал:
– Никакого богатства там не было. А про корешей своих можешь забыть. У них теперь даже могил нет, – повторил он слова Артура.
