Шунске решил положить конец их перепалке. Он усадил Вэли к себе на колени и сказал:
– Договорились. Только когда подрастешь!
В голубых глазах девочки засверкали довольные огоньки, она обняла Шунске и победоносно показала язык разочарованным старшим сестрам.
Триумф Вэли был слегка омрачен появлением Шэда, который тоже огорчился, не застав Тинги – старшие сестры были на занятиях. Несмотря на протесты девочек, Шэд забрал брата домой, пообещав, что он скоро приедет еще. Шунске ждали уроки, прерванные из-за убийства Шираиши.
По дороге домой Шунске дернул брата за рукав и хитро прищурился:
– А я вчера слышал, как Тинги и Минги разговаривали. О тебе.
Шэд вздохнул с деланным равнодушием.
–И что?
Шунске помолчал для драматизма.
– Тинги сказала, ты больно правильный и манерный, а ей такие паиньки не нравятся. И вообще, она предпочитает блондинов. Или, в крайнем, Ар-Рааров. Они мощные, их все боятся, а ты только книжки свои читаешь… Нет, я бы сказал, как ты на прошлой неделе свалил того громилу с качающегося бревна, я бы правда сказал, только я под столом прятался.
Наградой за ценные сведения была затрещина. Шунске обиженно фыркнул, приглаживая густую каштановую шевелюру.
– Ах ты, проныра! Вечно слышишь, что не надо! Вот погоди, отучу тебя подслушивать!
***
Бикир сидел на ступеньках крыльца одного из выходов дворца Ар-Рааров, ведущего в сад. Вечернее солнце мягко пригревало, и он, прищуриваясь от удовольствия, отхлебывал из большой позолоченной кружки молодое вино. Денек выдался сумасшедший, но теперь Бикир блаженствовал, расслабившись. Любимый жилет из кожи пырларла, надетый на голое тело, был распахнут, сапоги валялись перед крыльцом. Разглядывая пышную зелень деревьев, молодой Ар-Раар вспомнил недавнюю поездку в Большой лес. Перед глазами возник отчетливый образ Ги-Млы. Красивая, среди кигилок это редкость. Заехать, что ли, под каким-нибудь предлогом в дом Ки-Кияла, и рассмотреть ее повнимательнее? Глядишь, и братца рядом не окажется… Он закрыл глаза и сделал большой глоток.
И чуть не подавился от хорошего шлепка по спине! Пролив на себя добрых полкружки, Бикир в бешенстве обернулся и увидел идиотскую ухмылку близнеца.
– Какого!? – рявкнул Бикир, подняв кулак.
– Не удержался. Ты так миленько сидел, аж смотреть противно, – насмешливо ответил Бакар и присел рядом с ним, – ну что, долго сегодня жеребятки отрицали, что они – куски собачьего дерьма?
Жеребятами назывались воспитанники учебного корпуса. Наставник проверял их на прочность, награждая самыми нелестными прозвищами. Если юные воины возражали, приходилось выполнять тяжелые упражнения снова и снова, если соглашались, наказание было еще более суровым. Тем не менее Бикир не был самым жестоким командующим, и подопечные его почти любили. Его тычки под горячую руку казались лаской после муштры, например, со старшим дознавателем Равтаром, когда считалось удачей вернуться в казарму на своих ногах и без синяков с кровоподтеками.
Бикир поставил кружку на ступеньки, утерся ладонью и стряхнул капли.
– Двадцать пять кругов.
– Стойкие мальцы, – одобрил Бакар, – а ты просто изверг, Бикир жестокосердный. Я бы…
– Чего пришел-то? – прервал близнец его измышления, – волнуют жеребятки, сам займись.
– Только этого не хватало, – отмахнулся преемник. – Есть новости. Пока ты их дрессировал, я имел чудесную беседу с отцом. Я женюсь.
Не облейся Бикир вином заранее, сейчас бы точно окатил себя.
