От воспоминаний найрарку пробрала дрожь. Она обхватила колени руками и отрешенно посмотрела на израненные пальцы и обломанные ногти, но не проронила ни слезинки. Ки-Клат накинул на нее свой плащ, и она ему благодарно улыбнулась.
– Никто не спасся? – потрясенно прошептала Ги-Мла.
Эври покачала головой.
– Это не значит, что они где-нибудь не прячутся, – Бакар подошел к девушке с веревкой, – руки.
– Бакар, может, не стоит? – сказал Шэд.
– При всем уважении, друг, ты совсем не знаешь найраров. Не хочу обнаружить кого-то из вас с перерезанным горлом. Тем более – себя, даже подозреваю, что буду первым, – он посмотрел в полные ненависти глаза Эври, заканчивая связывать ей руки, – теперь, дорогая, давай свои хорошенькие ножки. Никто, кстати, не мешает вам устроить ее поудобнее, а я с ней уже достаточно нанянчился и хочу спать.
Не меняя сурового выражения лица, Бакар сунул в руки Ки-Клату баночку с целебной мазью, отошел и принялся расстилать одеяло.
– Чья первая стража? – бросил он через плечо.
– Ки-Клата, – отозвался Шэд.
– Следи за ней в оба, дружище, – напутствовал юношу Бакар, потом посмотрел на Силанга, – если я еще раз проснусь ночью по твоей вине, Сил, ты станешь калекой во всех отношениях.
Непонятно, дошел ли до молодого Челанга смысл его слов, но он лег, обнял Молнию, закрыл глаза и сделал вид, что уже спит.
Бакар посмотрел на сидящих в обнимку и воркующих о чем-то Бикира и Ги-Млу, вздохнул и отвернулся. Сможет ли он дожить до конца поездки и не совершить ничего ужасного?
Эври лежала между Ки-Клатом и Шэдом, которые в отличие от Ар-Рааров отнеслись к ней с большим сочувствием, устроили удобную лежанку и тщательно смазали мазью разбитые пальцы. Шэду отчаянно хотелось избавить красавицу-найрарку от веревок, но он не решился идти против близнецов. Постепенно лагерь затих. Шэд спал или делал вид, что спит. Ки-Клат прошелся вокруг лагеря, уселся на свое место, достал из-за пазухи медальон и принялся рассеянно вертеть его в пальцах. Эври приподнялась, глядя на изображение клюковаста с большим интересом.
– Нравится? – спросил Ки-Клат, снял его и протянул девушке.
Эври с изумлением переводила взгляд с клюковаста на юношу.
– Это кигиоми, – благоговейно произнесла она.
Ки-Клат пораженно посмотрел на собеседницу. Впервые со дня смерти Мэй-Ланги он почувствовал, что его интересует окружающий мир.
– Ты поклоняешься кигиоми? – спросила Эври и ее взгляд, такой колючий с самой первой минуты встречи с незнакомцами, изменился и потеплел.
– Это тотем нашего клана, – ответил юноша, – я Ки-Клат, сын Ки-Лоёла из клана Кигилов.
– Кигилов, – заинтересованно повторила девушка, – Кигилы и кигиоми – похоже.
– Похоже, – кивнул Ки-Клат, – расскажи про кигиоми.
–Кигиоми – наше летающее божество. Никто не может летать, только кигиоми.
В сердце Ки-Клата зажглась надежда. Он придвинулся к девушке поближе.
– Ты их видела? Этих… Кигиоми?
Глаза найрарки загорелись. Она мечтательно улыбнулась.
– Да, видела… Один раз. Мой дед был жрецом кигиоми, он видел их часто.
– Эври, ты знаешь, как их найти?
Лицо девушки потемнело.
– Я не могу сказать. Ты с этими…
Она показала на спящих Ар-Рааров. Ки-Клат испугался, что теперь девушка наотрез откажется иметь с ним дело. Но то, что она знала про клюковастов, настолько ошеломило его, что он решил разговорить ее во что бы то ни стало.
– Эври, послушай историю моего народа.
