Шунске одернул себя. Раньше стоило подумать об этом. Теперь отступать некуда. Вот уже в увитом цветами проеме показался сияющий молодостью Силанг, по виду – ровесник Шунске, но уж никак не тридцатисемилетний отец семейства, воспитывающий пятерых отпрысков. Под руку с ним невесомой походкой выступала Вэли в струящемся розовом платье. «О боги, какая же она красивая, весь Маад завидует тебе, идиот». Он был рад ее видеть. Он всегда был рад ее видеть. Он любил ее. Даже слишком. Слишком сильно для того, чтобы хотелось снять с нее платье. Силанг говорил про любовь и объединение двух правящих домов, а Шунске все смотрел на красавицу рядом с ним и думал, как счастлив он был бы всю жизнь любить ее и поклоняться ей… как богине. Прекрасной и недосягаемой, которой можно возносить молитвы и осыпать дарами, но никогда не ощутить под пальцами теплую живую плоть. В раздумьях он пропустил все приветственные речи и опомнился только тогда, когда в его ладонь легла ручка Вэли.
– Привет, – просто улыбнулась ему невеста.
– Привет, – ответил Шунске, глядя в небесно-голубые глаза, в которых не было и тени смущения и трепета. Лишь глубокая любовь. «Она могла бы так смотреть на отца или брата,» – подумал Шунске, снова чувствуя, что упустил в жизни что-то важное. Да, он рад, что женится. Вроде бы. А вроде бы и нет.
***
– Видишь, как хорошо, что мы поехали верхом, а не в карете. Погода просто сказочная, правильно я не стала тебя слушать, – Ги-Мла с удовольствием потрепала гриву Луны.
Маад и вправду был прекрасен. Конец весны, самое красивое время, кроны деревьев уже покрывает пышная зелень, в палисадниках цветут самые разнообразные цветы, все вокруг благоухает, а солнце ласково греет, но не обжигает, как летом.
– Можно подумать, ты меня слушала хоть когда-нибудь, – улыбнулся Бикир, стряхивая с рукава принесенную легким ветерком ярко-желтую пыльцу, – а я, между прочим, до сих пор считаю, что тебе следует беречь себя.
Ги-Мла со смехом похлопала по внушительному круглому животу.
– Силанг сказал, что в этот раз там только один, так что это вообще не считается.
– Возразить нечего, – покачал головой ее светлейший супруг. За двенадцать лет боги благословили их восемью детьми. После тройняшек родилась двойня – мальчик и девочка, потом девочка, а потом одинаковые браться-близнецы. Когда Ги-Мла снова сообщила ему, что ждет прибавления, он ожидал двоих или троих и был даже немного разочарован, что в этот раз младенец будет только один.
Помолвка – это, конечно, не свадьба, и все же народу на улицах было предостаточно. Купцы и лавочники средней руки не сочли нужным покидать дома из-за такого незначительного события, но вся беднота из городских трущоб высыпала на улицы в расчете на бесплатную еду и милостыню.
Бикир ради спокойствия жены собирался лететь на скайларлах, чтобы не продираться сквозь толпу. Но самый старый и преданный слуга дома светлого верхала, первый жрец Эвайн, напомнил ему о важности общения с простыми горожанами. По его приказу младший жрец принес увесистый мешок с мелкими монетами, и Бикир, снова поворчав о своей нелюбви к толпам, согласился явить светлейшего народу. Тем более Ги-Мла, присутствовавшая при разговоре, строго нахмурилась. Именно она все эти годы не давала мужу превратиться в затворника, снова и снова напоминая ему, каким должен быть настоящий верхал.
Бикир развязал мешок с деньгами, зачерпнул горсть монет и собрался было швырнуть их в толпу, но Ги-Мла всплеснула руками.
