– Ничего страшного, – успокоила по-хозяйски Татьяна Борисовна, – у нас не свадьба, а семейное застолье.
Обеденная комната, а точнее сказать гостиная, была интересна не только висевшими на стенах картинами с видами гор и фьордов Шпицбергена, но и большими окнами по противоположным стенам – с одной стороны окно смотрело на Грин-Фьорд, с другой стороны оконные стёкла занимали едва ли не две трети стены, отделявшей комнату от кухни, так что через них хорошо были видны холодильник, большая электрическая плита и столик для приготовления пищи.
Между окном на кухню и столом с яствами стоял большой диван, на который и усадили Настеньку между двумя кавалерами, чьи жёны на данный момент находились далеко в России и не могли ревновать к прекрасной одинокой даме. Об этом, рассаживая гостей, громко объявил Василий Александрович и попросил кавалеров ухаживать за своей соседкой., а Ивану, севшему слева от Настеньки, предложил обращать внимание и на хозяйку, поскольку сам он сел как бы во главе стола, за его торцом, а с другого конца, ближе к выходу на кухню, как и полагается хозяйке, которой предстояло бегать поминутно за новыми блюдами, села его жена, за которой он не мог ухаживать издали.
Настеньку обуревало безотчётное чувство страха оттого, что рядом и опять слева сидит этот человек с удивительно печальными глазами, буквально выстрелившими в неё при первом взгляде. От этого выстрела она не успела отойти, а он опять рядом. «Это много для одного дня», – подумала она. И ещё ей подумалось очень удачным то, что с другой стороны сидит Евгений Николаевич. К нему она привыкла. Отношения между ними сложились дружескими, но не более того. Даже после смерти Володи он продолжал встречать её, как старший товарищ, готовый придти на помощь в любую минуту. Но то в Москве, где у него рядом была жена, а как будет здесь? Мужиков всегда тянет на сторону, когда поблизости нет супруги, хотят они этого или нет. Потому то, что два мужчины по бокам – это даже хорошо.
Но Настеньку обеспокоила мысль о том, кому из них отдавать предпочтение. Если обращать больше внимания на Евгения Николаевича, то хозяева могут подумать, что они давно в любовных отношениях. А этого Настеньке очень не хотелось. В то же время, прояви она себя лучше в сторону Ивана, это может показаться странным, и она боялась, что так всё может и случиться, ибо только о нём она теперь и думала.
Как бы пошёл этот вечер дальше, трудно сказать, если бы не внезапный звонок в дверь. Хозяева переглянулись вопросительно.
Со словами «Кто это может быть?» Василий Александрович направился к двери. Вскоре оттуда донёсся его восторженный, словно поющий, голос:
– О, какие гости! И как вовремя! Леонид Александрович, Наталья Германовна, вы очень кстати, прямо к столу! Мы ещё даже не начали.
Сидевшие за столом сразу же поднялись и пошли встречать новых гостей.
– Это Настасья Алексеевна, с сегодняшнего дня моя переводчица, – радостно представил Настеньку Василий Александрович, и, повернувшись к Евгению Николаевичу, назвал его имя, и добавив, – наш новый редактор. А потом уж, как и полагается по этикету, представил пришедших, – Леонид Александрович, директор рудника Баренцбург, в чьём подчинении вы хоть и не находитесь, но он всем командует, и его великолепная супруга Наталья Германовна, которой тоже неплохо бы понравиться, несмотря на то, что она никем не работает.
