– Ну даёт, старушка! – восхитился Сиян и устремился следом. Что касается его, то ему висеть на ступицах было не нужно. Его и на запятках не заметят.
О том, что делать, потом думать – не самая дальновидная политика Екатерина Алексеевна задумалась не сразу, а только тогда, когда под влиянием того, что её руки начали уставать, спал эффект адреналиновой эйфории.
Однако деваться было некуда, разве что упасть под колёса несущейся на бешенной скорости тяжелой кареты…
Екатерина Алексеевна включила воображение и прикинула в уме варианты. Поняв, что шансы остаться с не размозженной головой, упав под колёса кареты на той скорости, на которой она несётся по мостовой в данный момент – ничтожны, решила держаться до последнего.
К сожалению, это «последнее» приблизилось очень скоро. Руки занемели настолько, что о том, что они всё ещё цепляются за ось кареты, говорило лишь то, что она всё ещё «едет» вместе с ней.
Внезапно карета свернула с мостовой на просёлочную дорогу и понеслась к лесу.
«Ну уж нет! Лучше сотрясение мозга и поломанные рёбра, чем быть засеченной хозяевами кареты в лесу! – пронеслось в голове отчаянной беглянки, уверенной, что порядочные и честные люди на таких вороных по лесам не шастают. А шастают лишь такие, которые отловят, прикопают и скажут, что так и было! – А потому спасибо, что подвезли, но у вас своя дорога, у нас своя», – пробормотала Екатерина Алексеевна и попыталась отпустить перекладину за которую всё это время держалась…
Казалось бы онемевшие пальцы должны были быть только счастливы, что их больше не заставляют судорожно цепляться за оси, ан нет! Еле разжала.
Приземление оказалось жёстким, но терпимым. Толстый слой свежевыпавшего снега, мехового тулупа и ещё три слоя толстой и мягкой тёплой одежды смягчили удар. Больно ударилась только головой, но и этот удар тоже смягчила шапка.
Дождалась пока карета отъедет достаточно далеко и скатилась с дороги в овраг.
– Эй, вы как? – раздался над её головой заботливый голос песца.
– Жить буду, если конечно прямо сейчас меня не прибьют пассажиры кареты или не нагонит смертельное проклятье мачехи Кейт! – с деланной легкомысленностью отозвалась раскинувшаяся на дне оврага в позе морской звезды тяжело дышащая беглянка.
– Не переживай, карета уже далеко, а проклятье, чтобы сработало, либо должно быть активировано в присутствии того, кого прокляли, либо передано проклятому через заговоренную вещь, – тоном эксперта объяснил зверёк.
– Буду знать, – хмыкнула Екатерина Алексеевна, переходя из лежачего положения в сидячее. – А ты, кстати, чего такой довольный? – заметив похихикивающего зверька, поинтересовалась она. – Мне наше… в частности, моё положение совсем не кажется радостным, – окинула она взглядом простилавшуюся перед ней белоснежную равнину.
– Да, я просто представил себе лицо Улиты, когда она увидит себя в зеркало, а потом то, какой приём ей окажут сестра и мать. Они ведь наверняка решат, что она восставшее умертвие! – не выдержал и прыснул со смеху песец.
– Умертвие? – удивилась далёкая от фэнтезийных романов бизнес леди.
– Угу, – кивнул зверёк и объяснил. – Умертвие это тело, восставшее уже после того, как его покинула душа. А Рогнеда, как вы знаете, пообещала душу Кейт демону. Поэтому вчера, как только тело Улиты упало замертво, мать и дочери решили, что демон себе душу Кейт уже забрал. Не знаю, зачем они запихнули тело Улиты в комнату Кейт, наверное, потому что время уже позднее было и боялись, что не успеют похоронить затемно…
