Мы сели за стол, и перед нами тотчас же вырос один из тех матросов, которые помогли мне взойти на борт.
– Завтрак будет подан, как только мы выйдем в море.
– Значит, это и есть твоя жизнь? – спросила я, пристально глядя на Коннера.
– Шутишь? – расхохотался он.
Я пожала плечами. Откуда мне знать? Заработали двигатели.
– Мне в буквальном смысле пришлось делать паспорт, чтобы приехать сюда. Я впервые за границей. Не был в отпуске с… – Он помолчал, вспоминая. – Вообще никогда. Я ни разу не отдыхал с тех пор, как начал работать. Когда Гаррисоны сказали, что предоставят в мое распоряжение яхту, честно говоря, я даже вообразить не мог, что это будет настоящий дворец.
Мы отчалили. Я расслабилась.
– Надо признать, я рада, что ты предложил мне вместе с тобой насладиться этой роскошью.
– Надо признать, я тоже рад. – Мне уже было ясно, что с моря Виргинские острова будут выглядеть совсем не так, как из окон моего домика на дереве. Я ничуть не жалела, что согласилась на эту прогулку.
– Итак, в целом, надеюсь, на такой медовый месяц ты рассчитывала? – спросил Коннер.
Я прыснула со смеху, так что изо рта едва не полился коктейль.
– Понятно, – произнес он. – Я рискнул и, похоже, поторопился.
Это уж точно. И все равно я улыбалась, когда передо мной поставили тарелку с яйцами «Бенедикт»[11].
– Мисс, мы также готовы предложить вегетарианский и безглютеновый варианты этого завтрака, – сообщила стюардесса.
– Я готова съесть все, что прежде не съест меня, – ответила я с улыбкой.
Она рассмеялась.
Я положила в рот кусочек бутерброда и, смакуя его на языке, сказала:
– Так вот как живут архитекторы? Сплошной гламур: стофутовые яхты, команда, величающая тебя «сэр», постоянные полеты во всему миру.
– Именно, – кивнул Коннер. – Или парализующее неверие в собственные силы, разбавляемое крошечными проблесками славы, которые сменяются негативными отзывами случайных прохожих о зданиях, которые ты спроектировал, что заставляет полностью переосмыслить свою жизнь и все, что в ней есть.
Я рассмеялась, вдруг подумав, как странно, что он приехал сюда на отдых один.
– Вот ты знаешь всю мою печальную историю, а мне о тебе ничего не известно. По-моему, это несправедливо. – На самом деле, я немного преувеличила. Он не знал всей моей печальной истории.
– Да у меня нет печальной истории. У меня супернормальная жизнь.
– Супернормальная жизнь – это нонсенс. Так не бывает, – возразила я.
– И то верно. Я просто имел в виду, что мои родители женаты уже сорок лет и до сих пор любят держать друг друга за руки. Сестра вышла замуж за парня, с которым она встречалась со школы, и у них недавно родился первенец.
– Парни, с которыми встречаешься со школы, обычно не оправдывают твои ожидания.
– На мое счастье. – Коннер приподнял бокал.
Я усмехнулась.
– Счастливые родители – это большое дело.
– А твои не счастливы?
Я пожала плечами.
– Живут они вместе. А вот счастливы ли? – Я задумалась, устремив взгляд вдаль. – Иногда – да. В принципе – часто. Но знаешь, как бывает: два человека и жить не могут друг с другом, и друг без друга для них не жизнь.
– Да, бывает. Среди друзей такое сплошь и рядом. Мне просто повезло, что меня бог миловал от подобного личного опыта.
– Завидую, – кивнула я. – У меня такого опыта хоть отбавляй. Удовольствие ниже среднего. – Воспоминания о Хейзе отозвались болью, будто в меня вонзился осколок стекла. Глянув в бокал с мартини, я осознала, что пью слишком быстро. Мысли путались. – А у тебя как? – спросила я, стремясь поскорее сменить тему разговора. – Подружка есть?
