В жизни девушка оказалась еще лучше: веселая, независимая, раскрепощенная. И имя экзотическое: Лиля. Слава был в восторге и предвкушал скорую «связь». Как только они зашли к ней в квартиру, он тут же вдохнул великолепный опьяняющий запах свободы. Так пах мусорный пакет, который дама забыла выкинуть с утра, оставив у двери. Слава улыбнулся. Если бы он забыл пакет с мусором у двери, жена бы его с работы вытащила по телефону, чтобы он этот мусор выкинул, а тут стоит себе спокойно, «ароматы» источает.
Лиля элегантной антилопой ускакала на кухню – сервировать романтический обед, а Слава решил заглянуть в ванную.
Там будущему изменщику понравилось еще больше. Никаких тебе тряпок на полотенцесушителе, никаких гор одежды в корзине для белья, никакой «Белизны» под раковиной. Не понравилось Славе только то, что вода в унитазе течет не останавливаясь. Он хотел плюнуть и спокойно помыть руки, но журчание бестолково утекающей воды и медленно меняющиеся цифры на неприкрытом счетчике ужасно раздражали. У Славы чесались руки, дергалось веко – он сдался.
– Милый, ты чего тут застрял? – Лиля заглянула в приоткрытую дверь и увидела Славу – с рукой по локоть в бачке.
– Да тут арматуру сливную поправить нужно. Пять минут, – крякнул Слава, настраивая туалет.
– Оставь, я давно привыкла, меня даже успокаивает этот звук – словно водопадик шумит, – пыталась отговорить его сгорающая от нетерпения Лиля.
– Да не, – прокряхтел Слава, – тут делов на пять минут, я сейчас. У меня на это пунктик.
– Ну хорошо, я тебя жду, все готово, – мурлыкнула Лиля и упорхнула.
Закончив с унитазом, Слава подошел к раковине и, открыв холодную воду, вскрикнул.
– А чего у тебя там, где написано «колд», горячая течет? – крикнул он.
– А там перепутано что-то, привыкнешь, – послышалось из кухни.
Привыкать Слава не собирался, все эти игры с разумом давались ему тяжко. Где написано «горячо», должно быть горячо, и наоборот.
Он сбегал на кухню, выхватил из рук удивленной Лили нож, чтобы поддеть заглушки на барашках смесителя и поменять их местами, поскольку поменять местами трубы не представлялось возможным. А пока возился, внимание его привлекла штора.
«Олеське бы понравилась: плотная, однотонная – не то что я купил, с попугаями», – задумался Слава, разглядывая занавеску.
– Чего так долго? – слегка обиженно спросила хозяйка, зайдя в ванную уже в домашнем платье.
Слава тут же забыл о шторе и понес нож с обломанным кончиком на кухню, где уже ждал романтический обед.
– Это что? – спросил Слава, недоверчиво глядя на морепродукты. – Ракушки, что ли?
– Мидии, – улыбнулась Лиля.
– А зачем?
– Кушать, конечно. С белым вином очень вкусно.
– Мы такие в детстве на дальность в озеро метали, а их, оказывается, есть надо было. Как много я упустил, – почесал он затылок.
– Тебе на гарнир булгур или нут? – спросила она, гремя посудой.
– А макароны есть? С котлетой? Ну или с гуляшом? Есть хочу – умираю…
– Ну какие макароны с котлетой, – захихикала она. – Тяжело же потом будет. Вот, кушай горох, я сама проращивала, а вот салатик с руколой, очень вкусно и полезно, – показывала Лиля на яства.
Первым делом Слава притронулся к сырной нарезке, приготовленной к вину, и почти сразу всю съел.
– Фу, испортился, – схватил он дорблю и понес к мусорному ведру.
– Да нет же, это сыр такой, с плесенью, – Лиля выхватила тарелку и посмотрела на Славу как на неандертальца.
