Настя – травяная кукла, или Тайны Деда Мороза - страница 6

– Точно, – вдруг вспомнила Настя и обрадовалась, – читали мы про тебя в детском саду. “Как задумал Комарик жениться, так взял себе Муху – невесту”…

– Ну да, меня он выбрал, – гордо заявила Муха, – потому что у меня лапки длинные, крылья переливаются, косынка в горох. Зна- чит, я лучше всех!

А Насте уже надоело Мушкино бахвальство, и она решила её поддеть.

– И вот ещё что в потешке про тебя говорится, – насмешливо произнесла девочка, – “Как взял себе Мушку-невесту он, неряху, неряху, неряху… Она только по сеничкам летает, бедного Комарика забижает…” Но лучше бы она этого не произносила! Муха аж взвилась от возмущения. Критики она совсем не терпела.

– О, люди, коварство – вам имя! – вскричала она. – Какие сплетни про меня распускают! Нет, чтобы рассказать про Муху —труженицу! Про то, как я Комару каждый день кашу варю, рубашки стираю, сапоги чищу! Ленивцу этакому! Не-е-ет, стоило один раз квартиру не убрать да с Комаром подраться, сразу начали про меня ТАКОЕ сочинять…!?

И только Настя решила извиниться, как Муха ударилась о стену и словно растворилась в камне.

Вслед за ней нырнул и Комар.

Напрасно Настя задиралась! Иногда ведь, рассердишь крошечную мушку, а получишь такие большие неприятности!

А Фёкла Ивановна, вымыв класс, вдруг обнаружила на полу грустившую Настю, которая сидела возле своей парты.

– Игрушка? – удивилась бабушка. – Травяная кукла? Она задумалась.

– Может быть, внучкина? Возьму-ка себе на память …

Так и вышло, что, придя вечером в школу, милиционер Незнайкин и Екатерина Сергеевна не нашли в Настином классе ни её самой, ни её портфеля, ни котёнка, ни куклы.

Сторож тоже ничего не смог им рассказать.

Жила бабушка в маленькой квартирке на первом этаже, которую выделило ей местное домоуправление. Фёкла Ивановна работала ещё и дворником. Её крошечная квартирка, рядом с лестницей, казалась ещё меньше из-за того, что многие вещи в ней были покрыты вышитыми бабушкиными руками накидушками, скатертями, салфетками или ковриками.

Фёкла Ивановна была мастерицей вышивать, шить и вязать. Но вместо того чтобы посвятить свою жизнь этому, она и сегодня, на старости лет, мечтала о славе сказочницы.

“Я – романтик! Мечтатель! Поэт!” – иногда многозначительно замечала родне Фёкла Ивановна.

Вот эта её “гордость на пустом месте” и раздражала Настину маму больше всего.

Дело в том, что у Фёклы Ивановны было педагогическое образование. “Ну и трудилась бы, как я, в школе, – не раз выговаривала мужу Екатерина Сергеевна. – В школах учителей не хватает!

Мне же перед коллегами стыдно, что твоя Свекла Варёновна впала в детство. Всё сказочки сочиняет! А сочинить ничего не может!

Увы, её слова были хоть и горькой, но правдой. Каждый раз, когда бабушку “осеняло”, и она бралась за перо, выяснялось, что сказка, которую она сочинила и готова была записать, уже была кем-то “из великих” придумана! Бабушка обожала сказки, но сочинить свою собственную, “особенную”, неповторимую не могла.

“Таким образом, вся ваша жизнь прожита абсолютно напрасно!” – однажды изрекла в лицо Фёкле Ивановне погорячившаяся Екатерина Сергеевна.

Бабушка страшно обиделась. И вскоре нашла повод выехать из квартиры: “Живите сами… Как умеете!” – прошептала она перед уходом, её душили слёзы.

У себя в комнатке бабушка усадила Настю – травяную куклу на письменный стол, рядом с лампой, а сама стала вглядываться в её нитяные тонкие черты.