Натальная карта - страница 23
– Да, они самые.
Уважаемый Бог, дай мне сил сообщить это декоратору за два дня до проведения мероприятия и не быть сожранной с потрохами.
– Ты уверена?
К концу подготовки свадьбы я становлюсь для невест почти что лучшей подругой, поэтому они предпочитают общаться непринужденно. Уважительные «вы» и «вас» уходят в отставку, когда мне нужно посреди ночи успокоить чью-то истерику по поводу того, что цвет салфеток не соответствует скатертям.
Невесты бывают немного… тревожными.
Иногда я ощущаю себя акушеркой, которая то и дело кричит: «Дыши!».
– Да, пионы слишком банальные.
Я не говорю ей о том, что ранункулюсы недалеко от них ушли в своей оригинальности, потому что, если честно, в последние дни мне лень разговаривать. Однако мой мозг отказывается отдыхать и постоянно подбрасывает новую почву для размышлений.
Все они связаны с Натаниэлем, укуси его за задницу пчела, Фриманом. Он выглядел… живым, и почти что счастливым. В его глазах и поведении все еще прослеживался фальшивый блеск, но, наверное, это была самая правдивая версия этого человека. Или же он стал еще профессиональнее прятаться за своей маской. А может быть, таинственная Хоуп навела порядок там, где я была бессильна.
Не знаю, жена ли она ему или же просто девушка. На его руке не было кольца, но, зная Натаниэля, он мог потерять его в день свадьбы, поэтому делать выводы по данному наблюдению бесполезно.
Господи, почему я вообще думаю об этом?
Было бы преуменьшением века, если бы я сказала, что эта встреча не оказала на меня никакого влияния. Каждое слово и движение Натаниэля засели в голове так глубоко, что превратили меня в девочку тринадцати лет. Я думала – нет, была уверена, – что этот человек полностью и безвозвратно удален из галереи моих воспоминаний. Даже в папке «недавно удаленные» его тоже давным-давно нет. Но видимо, мой мозг все-таки сделал резервную копию и спрятал ее за семью замками.
Двенадцать лет назад
Я не отрываю глаз от парня на другом конце столовой. Не могу прекратить смотреть на него ни за обедом, ни в школьных коридорах, ни на заднем дворе его дома, около которого прохожу каждое утро и вечер. Естественно, специально. Его дом совсем мне не по пути, но я упорно продолжаю ходить маршрутом под названием «Натаниэль Фриман». Опасной дорогой, которая каждый раз заставляет мое сердце подпрыгивать на кочках, а затем улетать в кювет, разбиваясь в дребезги.
Я слышала о первой любви. Говорят, она безжалостна, зла и бесстыдна, несмотря на свою искренность и девственную чистоту. Говорят, что она возносит тебя до небес, а затем резко отправляет на землю без парашюта. Все, кто утверждает это, абсолютно правы. Единственное, что они забывают уточнить – этого никак не избежать.
Больше всего на свете, я хотела бы его не любить. Не тянуться за его улыбкой, как подсолнух к солнечному свету. Не позволять сердцебиению разгоняться до скорости гоночного автомобиля еще до того, как я услышу его имя. Но первая безответная любовь глуха и слепа, ей плевать, что мне больно от каждой мысли о нем. Она продолжает вгрызаться все глубже и сильнее, заставляя меня терять контроль.
Я даже не помню, когда это началось. Возможно, в тот момент, когда мы с Харви впервые пришли в эту школу два года назад. Возможно, когда я обнаружила, что новый одноклассник брата живет не так далеко от нашего дома. Возможно, в тот день, когда мой велосипед сам собой проехал мимо его двора.