- Любила?
Пожимает плечами.
- Мы столько лет вместе. Поначалу, конечно, любила, а потом как-то больше как родственники, близкие люди, всё вместе... Разделять перестаешь. Семья. Целое.
- Ну да...
И у меня с женой также было.
- А потом человек, которого считал своей половиной, приводит в вашу квартиру молоденькую Анаит, ставит там детскую кроватку. А с тобой делит ложки... Мерзость.
А вот так у нас никогда не было.
- ...А ты не понимаешь как дальше жить и зачем. А теперь ещё и где! - разводит пьяненько руками.
- Прекрасно жить. Ты молодая, интересная женщина... - взгляд мой соскальзывает по ее телу.
Краешек пижамы задрался, демонстрируя изгиб талии, пупок и манящую родинку рядом.
- Ой... - отмахивается. - Для семьи я неполноценная... Ну какая я женщина теперь?
Ухмыльнувшись, поправляю краешек ее пижамы, пряча открывшееся тело.
Замерев, растерянно вспыхивает.
- Красивая женщина.
- Эм... - хлопает ресницами, теряясь.
Встречаемся взглядами. И шампанское в наших глазах явно встречается с коньяком. Потому что дома вдруг становится жарко, а в джинсах тесно.
Эмоции у нее как у девчонки. И меня даже уносит в какие-то тоже пацанские ощущения из моей далёкой молодости. Когда всё ярко, трепетно, неопределенно... Финал очень желаем, но не ясен. Будоражит!
Секса у меня в жизни вообще-то в достатке. В основном с коллегами. Ни к чему не обязывающего. Женщины у нас в ментовке - дамы конкретные, опытные, знают что хотят и от кого. Инициативу проявлять не обламываются. В удовольствиях себе не отказывают. Но и мужчина в тебе реально не включается по отношению к ним. Тут Лиза права. Я забыл что это такое. Так... только тело. Даже самец голову не поднимает, потому что на присвоение ты не претендуешь. Большинство там в доминантности мужчинам не уступают, проблемы решают также лихо, да и вообще... Барышни без яиц у нас всю службу по декретам чалятся. А работают только железобетонные. В общем, никакого прикола в этих отношениях нет.
Ну, потрахались, расслабились, пашем дальше. Как-то так.
Наташа совсем другая... Чего-то там она будит давно впавшее в кому. И мне щекотно и тоже пьяно от того, что она сидит в метре от меня. По-турецки поджав под себя ноги. Касается бокала губами.
Пальчики на ногах у нее кругленькие и розовые, тоже как у девчонки.
Прелесть...
- Так, а у тебя кроме мужа и не было никого?
- Ну нет, конечно... - возмущённо.
- Ну считай, невинная барышня! - стебу её. - Первый мужик, он как молочный зуб, не считается.
Поперхнувшись шампанским, закашливается и проливает несколько капель на себя.
- Тихо!.. - забираю из рук бокал.
Внезапно, плоскомордый, сидящий на спинке дивана с другой стороны от Наташи, изъебнувшись, лупит по моей руке. Попадает по бокалу, переворачивая его окончательно.
Смотрю выразительно в глаза рыжей твари.
Ты посмотри какой говнюк! Надо же, и потрогать нельзя твою хозяйку?
Он испепеляет меня взглядом в ответ.
- Ой... - теряется Наташа, отлепляя мокрую ткань от... тут же затвердевших маленьких сосков.
Мм... Как всё роскошно у Вас, барышня!
Невольно улетаю в фантазию, как облизываю с них шампанское. И даже ловлю тактильное ощущение на языке и от шампанского и от твердого сосочка…
Ладно, живи, шерстяной. Мне зашло…
Наташа поднимает на меня беспомощный взгляд, держа на весу пальцами ткань.
- Сейчас починим... - хрипло обещаю я.
4.2 Александр
Веду ее по лестнице наверх, в Лизину комнату. Барышня моя очень неуверенно стоит на ногах.
