Тот уже подплыл к трапику, собираясь взбираться на борт. Руслана с облегчением помахала ему рукой.
Тем временем Стас освободился от акваланга и развязывал мешок. Узел не поддавался.
– Что внутри? – опасливо осведомилась блондинка.
– Не знаю. Мы не успели посмотреть. Сегодня паршивый день: ничего не попадалось, хоть плачь. Отплыли чуть в сторону, а там этот мешок. Замешкались, брать – не брать. Хотели заглянуть, что в мешке. Черта с два! Узел крепкий, холера! Воздух кончился, всплывали на резерве.
К ним, шлепая ластами, подошел Антон.
– Небось мусор кто-то выкинул с борта…
Руслана высказалась куда более мрачно:
– А что, если там – труп?
– Для трупа мешок маловат.
– Ну… часть трупа, – не сдавалась блондинка. – Расчлененка. Голова, например…
– Типун тебе на язык. Дай-ка нож, Антоха! – потерял терпение дайвер.
Чик! Из разрезанного мешка вывалились несколько камней, которых полно валялось на берегу. Но среди них находился предмет, ради которого стоило рисковать.
– Говорил же, надо брать мешок! – ликовал Стас. – Чуйка у меня! А ты – всплываем! Всплываем! Во второй раз нырнули бы – не нашли.
Антон и Руслана потеряли дар речи.
– Чего-чего, а такого я не ожидала увидеть, – вырвалось у нее. – Почему эта штука оказалась в мешке?
– Да еще с камнями, – подхватил Антон.
– Не верю своим глазам… Вы меня, часом, не разводите, мальчики?
– Делать нам нечего… – обескураженно пробормотал Стас.
Он склонился над находкой, потирая затылок. Потом поднял голову и повернулся к напарнику:
– Думаешь, это подлинный антик? Но почему в мешке?
– Мешку точно не тысяча лет. От него бы давно ничего не осталось.
– Коню понятно!
– Может, Руслана права? Нас решили разыграть? Увидели, что мы…
– Зови хозяина, – перебил Стас. – Живо!
После обеда Глория прилегла, а Лавров поднялся в мансарду и устроился с биноклем в углу открытой террасы. Отсюда было видно все, что происходит в соседнем дворе. Слегка мешали деревья, но в основном он остался доволен выбранной позицией для наблюдения. Здесь его вряд ли заметят, тогда как ему удобно следить за хозяйкой и ее гостьей. Он затруднялся ответить себе, зачем ему это надо, и радовался, что Глория спит. Обойдется без лишних вопросов и насмешек.
Наступило самое жаркое время суток. Улица будто вымерла. Даже кошки и собаки попрятались в тень и дремали. Лавров тоже боролся с дремотой, но любопытство было сильнее усталости.
Соседи, похоже, предавались послеобеденному отдыху. Никто не выходил из дому, занавески на окнах были задернуты. Так прошло около часа. Лавров расположился в плетеном кресле, и время от времени веки его против воли смыкались, а рука с биноклем опускалась на колени. Потом, побуждаемый неведомым импульсом, он просыпался и возвращался к своему занятию.
В одно из таких внезапных пробуждений его настойчивость была вознаграждена. На пороге мелькнул светлый сарафан – это оказалась «бедная сирота», которая вышла в сад и направилась к гамаку.
Лавров покосился на часы. Ого! Уже почти четыре. С моря дул теплый ветер, шевелил листву изнемогающих от зноя деревьев.
Девушка лежала в гамаке под яблонями, наслаждаясь тишиной и покоем. Увеличенные линзами бинокля черты ее не отвечали современным канонам красоты, однако показались наблюдателю довольно милыми. Длинные пшеничные волосы девушки рассыпались, широкие бретели сарафана подчеркивали золотистый загар. Она была поразительно хороша.
