Время теперь приступить к тому, что гораздо важнее, —
Как уловить для себя ту, что искал и нашел?
Все и повсюду мужи, обратите умы со вниманьем
И доброхотной толпой слушайте слово мое!
Будь уверен в одном: нет женщин, тебе недоступных!
Ты только сеть распахни – каждая будет твоей!
Смолкнут скорее весной соловьи, а летом цикады,
А меналийские псы зайцев пугаться начнут,
Нежели женщина станет противиться ласке мужчины, —
Как ни твердит «не хочу», скоро захочет, как все.
Тайная радость Венеры мила и юнцу, и девице,
Только скромнее – она, и откровеннее – он.
Если бы нам сговориться о том, чтобы женщин не трогать, —
Женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас.
Телка быка на лугу сама выкликает мычаньем,
Ржаньем кобыла своим кличет к себе жеребца.
В нас, мужчинах, куда осторожней и сдержанней страсти:
Похоть, кипящая в нас, помнит узду и закон.
Ну, а что же сказать о Библиде, которая, брата
Грешной любовью любя, грех свой казнила петлей?
Мирра любила отца не так, как дочери любят,
И оттого-то теперь скрыта под толщей коры,
А из-под этой коры благовонно текущие слезы
Нам в аромате своем плачущей имя хранят.
Было и так: в тенистых лесах под Идою
[36] пасся
Бык в чистейшей шерсти, стада и честь, и краса.
Меченный темным пятном на лбу меж большими рогами,
Телом своим остальным был он белей молока.
В кносских стадах и в кидонских
[37] стадах томились коровы
В жажде принять на крестец тяжкую тушу его.
Бычьей подругою стать царица рвалась Пасифая —
Ревности гневной полна, телок гнала она прочь.
Не о безвестном твержу: будь Крит четырежды лживым
[38],
Остров ста городов не отречется, солгав.
Свежую рвет Пасифая
[39] листву, непривычной рукою
Сочную косит траву и преподносит быку.
Ходит за стадом она по пятам, позабыв о супруге,
Ибо теперь для нее бык драгоценней царя.
Ах, Пасифая, зачем надеваешь богатые платья?
Право, любовник такой этих не ценит богатств.
Надо ли в диких горах при скотине о зеркале думать,
Надо ли этак и так к пряди укладывать прядь?
Зеркало скажет одно: тебе далеко до телицы!
Были рога для тебя трижды желанной красой!
Если Минос тебе мил, зачем тебе нужен любовник?
Если Минос надоел – мужа от мужа ищи.
Нет – как вакханка под чарой кадмейского бога, царица
Мчится в чащи лесов, брачный покинув покой.
Сколько раз ревниво она смотрела на телку
И говорила: «Зачем милому нравишься ты?
