Науковедческие исследования 2012 - страница 17

Точно по такому же сценарию развивались события и в газовой отрасли. Почувствовав угрозу своему и европейскому импорту газа, в определенной степени спровоцированную энергетической политикой России и других крупных экспортеров, США буквально за несколько лет разработали технологию добычи сланцевого газа. Тем самым они превратили эти огромные запасы в реальный и широко доступный энергетический ресурс. За счет этой революционной новации они не только смогли компенсировать падение добычи традиционного газа (рис. 9), но и обеспечили себя ресурсами газа по крайней мере на ближайшие 30 лет.

Рис. 8. Изменение запасов нефти в различных странах при включении в резервы тяжелых нефтей [10]

Рис. 9. Доля различных источников в добыче газа в США [18]

Сейчас США снова вышли на первое место в мире по добыче газа. Быстрое освоение добычи сланцевого газа в Европе грозит серьезно подорвать гегемонию России на европейском газовом рынке, нанести тяжелейший удар всей ее экономике, ориентированной на экспорт углеводородного сырья.

Есть ли у российской экономики в этой ситуации реальный выход? Безусловно, есть. Вместо дорогостоящего экспорта на далекие мировые рынки углеводородного сырья, делающего его практически неконкурентоспособным, Россия могла бы воспользоваться неоспоримым преимуществом обладания собственным дешевым (в местах его добычи) сырьем. Если бы всего 10 % добываемого в стране газа перерабатывалось в первичные химические продукты (олефины и полимеры), имеющие в десять раз более высокую добавленную стоимость (рис. 10) и огромный спрос на мировом рынке, уже одно это могло бы обеспечить практически такое же поступление валютной выручки. Не говоря уже о несопоставимо более простой задаче транспортировки этой в десять раз меньшей по объему продукции на мировые рынки.

Это тот путь, которым идут все крупные добывающие страны мира, кроме России. Например, Ближний Восток, еще 30 лет назад практически не имевший собственной нефтехимической промышленности, вложив значительную часть своих доходов от продаж нефти в эту отрасль, уже стал крупнейшим мировым производителем нефтехимической продукции, почти догнавшим Западную Европу. К сожалению, Россия эту возможность упустила, в прямом смысле «проев» свои доходы от нефти и газа в благоприятный период высоких цен на эти ресурсы. Обеспечивая 1/6 часть мировой добычи углеводородного сырья, Россия дает всего 1–2 % продукции мировой нефтехимии, занимая по ее объему 19‐е место в мире. Доля нефтехимии в ВВП России составляет всего 1,7 %, тогда как в ВВП Индии – 12 %, США – 25 %, Китая – 30 %.

Рис. 10. Стоимость продукции, получаемой из миллиона БТЕ природного газа [17]

В этой ситуации уместно вспомнить слова одного из американских президентов Теодора Рузвельта, который считал, что великой нацией американцев делает не их богатство, а то, как они его используют. К сожалению, то, как мы использовали и продолжаем использовать наше национальное богатство, пока не дает нам оснований считать себя великой нацией.

Каков же выход из создавшейся ситуации? Единственный известный путь преодоления «сырьевой ловушки», как утверждает известный западный экономист Э. Райнерт, – это «переход к развитию новых отраслей с повышающей отдачей, указанный Й. Шумпеттером путь качественного развития. При этом государство берет на себя командные функции в экономике и сознательно делает инновации выгодными для бизнеса» [13, с. 14]. Как справедливо утверждал К. Манди, вице-президент компании «Майкрософт», самая большая ошибка, которую можно сделать под давлением кризиса, – сократить расходы на науку и разработки. Тогда второго шанса точно не будет.