Наварин (Собрание сочинений) - страница 27

– Всегда рад помочь, коль в моих силах! – развел руками хозяин.

– Младшенький мой Володька в прошлом годе корпус кончает, а служит в 20 м экипаже и на "Проворном" уже до Доггер-банки сходить успел, но хочу я, чтоб службу свою продолжил он под твоей командой. Ты человек опытный и у начальства на счету хорошем, я уже узнавал! А мне покойней за него будет, когда в окиян поплывете! Так, что уж не откажи сродственнику!

Лазарев поморщился. Уж очень не любил капитан протежированных, предпочитая всегда сам отбирать к себе самых боевых и хватких. Видя раздумья мужа, немедленно вмешалась супруга.

– Ну, что ты, Миша, – подошла и обняла сзади ласково. – Володя прекрасный мальчик, очень начитан и романтичен! Как же мы откажем нашему маленькому кузену!

И Лазарев сдался. – Хорошо! – сказал, брови морщя. – Беру вашего Володю к себе, но учтите, что спуску ему ни в чем не будет! А гонять стану больше, чем иных!

– Вот и славно, опрокинул в себя еще рюмочку дядюшка. – Большое дело сделано!

Через пару недель в казарменный кабинет, где сиживал командир линейного корабля "Азов" капитан 1 ранга Лазарев, бумаги, к кампании предстоящей составляя, постучали.

– Входите поживее! – бросил каперанг, от бумаг не отстраняясь.

– Мичман Владимир Корнилов! – звонко раздалось с порога. – Прибыл к вам для служебного прохождения!

К. П. Брюллов. В. А. Корнилов на борту брига «Фемистокл» (1835)

Лазарев поднял глаза. Против его стоял подтянутый красивый юноша с восторженными глазами.

Встав, Лазарев подошел к мичману и, пристально глядя в лице, сказал:

– Поздравляю с вступлением в морскую семью! Это большая трудность, но и честь немалая! Будь достойным ее! Вечером с супругой ждем тебя к чаю, а теперь ступай к лейтенанту Бутеневу, будешь пока под его началом!

В дверях Корнилов разминулся с писарем. тот тащил на стол капитану новую стопку служебных бумаг. Ничего удивительного в том не было. Во все времена на флоте российском писали столь обильно, что только в море, капитаны от дел чернильных и отдыхали.

Весной в Кронштадте всегда оживленно. Город и порт просыпаются от зимней спячки. Моряки начинают готовиться к летним плаваниям. В гавани вместо привычной тишины шум и гам: скрипят тали, стучат молотки, визжат пилы, то и дело грохочут пушки, это комендоры опробуют орудийные стволы. Так было всегда, так было и в году 1827-м, когда, закончив вооружение, назначенные в кампанию корабли по одному вытягивались на рейд.

Майские дни были солнечны, а легкий бриз лишь слегка рябил волну. Где-то в середине месяца в Кронштадт прибыл адмирал Сенявин.

Дмитрий Николаевич из старейшей династии российских мореходов. Когда- то был в любимцах у светлейшего Потемкина, сражался с турками под началом Ушакова, с которым даже соперничал в славе. Но подлинным венцом славы флотоводца стала Архипелагская экспедиция. Две войны провел там Сенявин: вначале с французами, а затем с турками. И если французов он громил на берегах Далмации, то турок у скал Дарданельских. Дважды жестоко истреблял он султанский флот. По окончании ж экспедиции, возвращаясь на Балтику был блокирован англичанами в Лиссабоне. пока моряки дрались в пределах средиземноморских, император Александр замирился с фразами и рассорился с англичанами. русская эскадра оказалась в Портсмутской ловушке. Но и здесь Сенявин нашел достойный выход, чтоб сохранить Отечеству не только корабли и людей, но и честь Андреевского флага. Александр, однако, остался флотоводцем недоволен. Сенявин, сам того не подозревая, где-то, помешал императору в его хитроумных комбинациях. Поэтому едва вице-адмирал вернулся, как был тут же спроважен в отставку без почестей и шума.