Вахтенный лейтенант "Азова" Нахимов доложил командиру о сложившейся диспозиции:
– Всех в избытке и даже венцы в гости пожаловали!
– Нет, Павел, – опустил трубу командир "Азова". – Это еще не гости, но уже и не зрители!
– Что пирог слоеный! – удивлялись наши моряки, затылки почесывая, – Почитай все флоты европейские в единую кучу сгреблись, а что далее делать никто и не знает!
Из воспоминаний: "…Английский адмиральский корабль привел на левый галс и лег в дрейф… К кораблю "Азов" тотчас же пришла шлюпка с корабля "Азия". Потом на ""Азове" спустили катер, на котором сам адмирал (т. е. Гейден – В.Ш.) ездил на английский корабль…"
Встреча двух командующих была радушной. Кодрингтон, правда, осторожно заметил, что ждал русских раньше. Гейден сослался на запутанные инструкции. Затем оба отправились обедать. За дружеским столом российский командующий узнал много нового для себя и прежде всего о том, что три союзных посла в Константинополе передали в диван совместную декларацию о своем посредничестве в греческом вопросе.
– Ну и что турки? – спросил Гейден.
– Пока ничего! – развел руками Кондрингтон. – Молчат!
– Стоит ли понимать молчание, как отказ?
– Во всяком случае, не как согласие!
Расстались адмиралы вполне довольные друг другом, но не на шутку озабоченные политической ситуацией.
* * *
Прибытие российской эскадры сразу придало Кодрингтону уверенность в его намерениях. Прежде всего, теперь он мог не бояться угрожать туркам открытием огня. Кроме этого, вице-адмирал сразу понял, что Гейден имеет самые радикальные инструкции, которым он готов следовать неукоснительно, не вмешиваясь ни в какую большую политику.
Вечером в письме к жене Кодрингтон писал, характеризуя своего союзника: "…Этот прямодушный человек, готовый, даже слишком, довести дело до конца".
Офицеры со всей эскадры вслух завидовали "азовцам". Еще бы, те сейчас в курсе всех новостей, а тут гадай, что да как.
После полудня спустилась по ветру и французская эскадра. Флаг контрадмирала де-Риньи был поднят на фрегате "Сирена". Фрегат подошел к "Азии" и "Азову" и так же лег в дрейф, остальные же французские судно продолжили движение к Занте.
Затем по горизонту будто мазнули белой краской. То, пуча паруса, догонял своих фрегат "Константин", успевший выяснить, что Кодрингтона давным- давно уже нет на Мальте. Хрущев боялся не успеть к возможному столкновению с турками, а потому выжимал из своего судна, все, что только можно. Найдя английскую эскадру, он на всякий случай отправился проверить юные румбы и вот теперь тоже возвращался к месту общего рандеву.
Закончив выяснение отношений с египтянами, русская и британская эскадры двумя кильватерными колоннами взяли курс к берегам Мореи. Французы последовали туда же, но несколько поодаль, в гордом одиночестве. Вдалеке в наступивших сумерках осторожно скользили тенями сардинцы с австрийцами. Всех интересовал порт Наварин, где уже собрал свой немалый флот, упрямый и деятельный Ибрагим-паша.
Из воспоминаний участника событий: "…Французский адмиральский корабль снялся с дрейфа, прошел у нас под кормою и направился вслед за своей эскадрой. За ним последовал английский корвет и фрегат… Мы же, снявшись с дрейфа, легли вдоль берегов Мореи, по одному направлению с английской эскадрой… Курс наш ведет к Наварину…"
Так состоялась знаменитая демонстрация флагов у острова Занте 1-го октября 1827 года.
