— Доброе утро, кера, — мужчина вытер лоб рукавом рубашки. — Вы хотите сделать заказ? Вам нужна мебель в дом?
Он вытащил из-под прилавка толстую записную книжку и открыл ее примерно на середине.
— Мне нужна вывеска для моей лавки. Большая. Красивая. Цветная. И с выпуклыми буквами.
Столяр кивал, отмечал мои пожелания в тетради и снисходительно улыбался краешком губ.
— На ней еще должен быть рисунок. Пузатая кружка с блюдцем. От чая поднимается дымок в виде сердца. Сможете вырезать такую композицию?
— За дополнительную плату.
При упоминании денег, которых у меня не было, мое настроение немного упало, но я старалась не терять надежды. Пытаясь себя приободрить, я сунула руку в карман и любовно погладила расписку, свернутую трубочкой. Все получится. Доход лавки удвоится, и тогда из простой наемной работницы я превращусь в полноценного делового партнера, из голодранки — в состоятельную даму. В местную бизнес-леди. А чтобы все выгорело, сейчас надо проявить красноречие и убедительность.
— По поводу оплаты…
Рука с пером замерла над бумагой, и мужчина в фартуке поднял на меня настороженный взгляд. Если раньше столяр смотрел на меня добродушно-снисходительно, как на глупенькую клиентку, что неумело озвучивает свои пожелания, то теперь — подозрительно.
— Сейчас у меня нет денег, чтобы оплатить вашу работу, но…
С кончика гусиного пера на бумажный лист упала капля чернил и растеклась кляксой. Мужчина захлопнул блокнот для заказов и убрал обратно под прилавок. Все его мысли читались на лице, как в открытой книге: ишь, фифа, явилась в его мастерскую с пустыми карманами, отвлекла от работы, потратила его время, а время, между прочим, деньги.
— Братья Саймонс ничего не делают в долг, — жестко отрезал он и уже собрался вернуться к своим доскам и лобзикам, но в жесте отчаяния я схватила его за руку.
— Пожалуйста. Я не прошу у вас в долг. Я хочу предложить условия, выгодные нам обоим.
Столяр с неприязнью смотрел на мои пальцы, лежащие на его предплечье.
— Позвольте заплатить позже, и я верну вам все в двойном размере. Я напишу расписку.
Да, я шла на риск, потому что не могла быть на сто процентов уверена в успехе своей затеи, но кто не рискует, тот не пьет шампанское.
— Насколько позже? — мужчина стряхнул с себя мою ладонь и скрестил руки на груди.
— На год.
Решив не тратить на меня слова, кер Саймонс молча вышел из-за прилавка и скрылся в дверях мастерской.
— В два раза больше! Если дадите мне отсрочку!
Ответом мне стало уже знакомое, повторяющееся «вжух, вжух».
Я не могла сдаться. Просто не могла! Мысль о том, чтобы уйти отсюда ни с чем, была невыносима. Я ведь понастроила планов, уже нарисовала себе в воображении новую вывеску, горела этой идеей и не собиралась мириться с поражением.
Нервно сгибая и разгибая пальцы, я приблизилась к двери и замерла на пороге мастерской. Склонившись над столом, кер Саймонс орудовал рубанком. С уверенностью профессионала он водил инструментом по доске, снимая с нее тонкие ленты древесной стружки, которые летели на пол, к его ногам.
— Мы будем рассказывать о вас своим посетителя, — предложила я дрожащим голосом. — Я сделаю визитные карточки с названием и адресом вашей мастерской и буду раздавать нашим покупателям. У вас станет еще больше клиентов.
Вжух, вжух.
— У нас и без того достаточно клиентов. Мы едва успеваем справляться с заказами.
— Но…
— Я сказал нет. Уходите.
