– Отец закрыл нас с мамой от киборга. У него повреждён позвоночник. На ноги элефины его поставить не смогли, так что да, его всё ещё нужно вылечить.
Дин удивил меня этим признанием. Обычно он отшучивался, если разговор переходил на личные темы, а тут вдруг ответил прямо.
– Извини, – искренне попросила я. Я знала, что его эмоции по поводу травмы отца настоящие.
И всё же эта информация оказалась чрезвычайно интересной, ведь Дин не рассказывал о себе почти ничего. Впрочем, я тоже. Нет, он болтал без умолку, рассказывая о том, как друг его одноклассника, куарианин, лишился девственности, или о том, как две его подружки не поделили одного его знакомого, или о том как другой его знакомый, твникс, сдавал экзамен на пилота и что из этого вышло (спустя два часа рассказа я узнала, что ничего). Но о семье, о себе он не рассказывал практически никогда.
Я как-то попробовала найти всех этих существ, про которых упоминал Дин, но выяснилось, что их или не существует, или они настолько не интересны поисковым системам, что данных о них нет даже во Всекосмической сети (никто из них даже нос соседскому парню не разбил). Как и данных о миллионах живых существ во Вселенной.
– Ты знаешь, как добраться до алозов? – спокойно спросил Ири, и от него пришла волна напряжённости.
Я развела руками:
– Увы…
***
Я немного отстала от Дина, погрузившись в свои мысли, и чуть не врезалась в него, когда он в изумлении остановился.
Мы оказались в огромном зале, в центре которого разросся сад. В тени стояла кровать с балдахином, который украшали маленькие фонарики. Рядом с кроватью – столик с двумя бокалами, фруктами и вином.
– Дырявый фюзеляж!
– Офигеть!
Это мы произнесли одновременно.
– Нам предлагают отдохнуть? – неуверенно спросил Дин.
– Сомневаюсь, – почему-то шёпотом ответила я.
Мы осторожно, постоянно оглядываясь, двинулись к кровати. На ней лежал конверт. Дин взял конверт и достал из него белый тонкий лист из неизвестного мне материала. На листе виднелись печатные строчки на общекосмике.
Если вы займётесь любовью, прохождение Лабиринта на этом для вас закончится.
– Ээээ… – протянул Дин. Обычно у него не возникало проблем с подбором фраз, иногда даже хотелось прибить его за многословие и подзуживания.
– Мммм… – Да, я высказалась не лучше Дина. Слов у меня тоже почему-то не нашлось.
Мы посмотрели друг на друга, скривились и снова одновременно заговорили:
– Да ни за что!
Мы вновь двинулись по коридорам Лабиринта, придерживаясь правой стороны. Бесконечные повороты, ответвления. Серые шершавые стены – и больше ничего.
Почему я сказала нет? Дин определённо нравится мне. Мне нравится ощущение спокойствия, которое возникает, когда он рядом. Я до сих помню наш волнующий поцелуй. Да, его шуточки бесят, но ведь и я постоянно насмехаюсь над ним и подначиваю его.
Несмотря на то, что Дин нравился мне, разделить с ним постель я не спешила. Я всё ещё не доверяла ему. Порой мне казалось, что рядом со мной хищник. Затаившийся хищник. Это проскальзывало в его взгляде, в эмоциях, которые он испытывал. Иногда шутки про навигаторов вызывали у него приступы ярости, хотя он как сумасшедший смеялся над анекдотами о вигах, которые нам рассказывал Мо. Это озадачивало.
Он ненавидит вигов и поэтому упоминание о них его раздражает? Или наоборот – он их защищает, злится на анекдоты, но не выходит из роли дурашливого парня? Я давно поняла, что это роль. А может, он сам виг? Во Вселенной множество рас, похожих на вигов. И пока анализ крови не сделаешь – не узнаешь, кто он. Вот потому я и не спешила бросаться в объятия, в которых мне было бы очень хорошо.
