И находится в плену
Благ, что не её одну
Так манят и притягают.
Рабством миру называют
Этот тягостный дурман,
Недостойный сей обман.
Оторвавшись от корней,
Мир, что всюду вместе с ней,
Стал теперь обезображен,
Чёрной гордостью обсажен.
В сердце то не достучишься,
А к душе не докричишься.
Можно их везде увидеть.
Их легко возненавидеть —
За холодну красоту,
За сердечну немоту,
За спокойствия отбой
И за власть их над тобой.
Но ведь все они несчастны,
Свету жизни не причастны,
И за косною корою
Беззащитные порою.
Легковерны и ранимы,
Той же жаждою палимы:
Ибо каждый человек
Жаждет счастья весь свой век,
И вот мысль, что не в нови:
Это счастье есть в любви.
К ней красавицы стремятся,
Без неё они томятся,
И душа такой девицы
Также к свету всё ж стремится.
И поэтому я должен,
Меч вложив скорее в ножны,
Все обиды враз забыть
И красавиц полюбить —
Бескорыстно, безнадежно,
С чувством, с трепетом, прилежно,
Не желая ничего
За жар сердца своего.
И тут нечего дивиться:
Все они – мои сестрицы;
Все любимые, родные,
Милые и дорогие.
Если сердце просветлять,
С них и надо начинать:
К ним любовь легка и ясна
(Хоть отчасти и опасна).
Здесь усилья не напрасны:
Всё ж они ещё прекрасны…
Правда это или ложь —
Сразу и не разберёшь.
Все слова – пустые звуки,
Как в пустыне треск и стуки.
Я попробую, конечно,
Продвигаясь здесь неспешно…
Что-то тупо, господа,
Ниоткуда, в никуда…
Коль заврался я слегка,
Так простите дурака.
Как бы ни было, однако,
Все они стоят под знаком
Абсолютной несвободы.
Может, это часть природы
Этих слабеньких созданий,
Глупеньких очарований?..
Нет, не вымолвлю я вслух,
Что у них ущербен дух.
Просто женственна стихия
Подрезает духа крылья.
В глубину, по крайней мере,
Женщина не знает двери,
На поверхности живёт
И воронам счёт ведёт.
Потому почти всё время
Всю её терзает бремя
Мелких и больших забот,
Разных зол, что наперёд
Назовём мы без затей,
Да злой гордости страстей.
В этом грустном положеньи,
Духа скорбном униженьи
Вся она являет средство
В тех руках, чьё жжёт соседство
Не меня лишь одного —
Каждого, всю жизнь его.
Потому любовь земная
Есть не только отсвет рая,
Но и тяжко испытанье,
Что влечёт с собой страданье,
Непосильное душе,
Что я испытал уже.
Когда трепетную душу
Изнутри несёшь наружу,
Открывая в сердце дверь,
Не страшась любых потерь,
А заветная ОНА
Счастьем вся твоим полна,
И с холодною насмешкой,
Равнодушия издержкой,
Дар любви не замечают
Иль с порога отвергают,
Ох и мерзко жить тогда!
Боль на долгие года
В сердце раной поселится.
Долго будет мука длиться,
Помнить будешь же всегда,
Не забудешь никогда.
Даже если ты замечен
И вниманием отмечен,
Быть достойным этой доли,
Оставаться в этой роли —
То не только наслажденье,
В облаках души паренье,
Но ещё и тяжкий крест,
Как тропа на Эверест.
Искромётный и лучистый,
Словно плоть фантазий чистый,
Камешек имеет право
Быть в достойнейшей оправе.
В жизни кто кататься любит,
Своё счастье не погубит:
Мало спуски вниз любить,
Нужно саночки возить.
У меня нутро заходит,
Когда в голову приходит,
Каковы придут вопросы
При моих-то, при запросах.
День рожденья моей милой
Штурмовать придётся силой
И в лепёшку разбиваться,
Чтоб не очень посрамляться.
Посрамиться же придётся:
Столько денег не найдётся.
По плечу такой вопрос
Лишь тому, кто дубом врос
В мир жестокий и опасный,
В жар забвения напрасный;
Суета и беготня —
Нет, увы! Не для меня.
И закутавшись в одежду,
Оставляю лишь надежду:
Может, в виде исключенья
Это мерное вращенье
Злых порядков и вещей
