Навстречу миру - страница 15

Для того чтобы прорваться сквозь свои укорененные шаблоны, мне нужно было предпринять что-то экстремальное. Чтобы столкнуться со старыми привычками и изменить их, мы можем намеренно менять какой-нибудь из своих шаблонов поведения, по крайней мере на ограниченное время. Если мы обычно берем чашку правой рукой, то теперь начинаем делать это левой. Или даем себе обещание не проверять свои электронные устройства чаще, чем раз в час. Или на одну неделю решаем не превышать скорость во время вождения. Я сам не вожу, но мне говорили, что такое обещание довольно трудно выполнить. Все, что вмешивается в процесс бездумного повторения, может работать как звонок-напоминание и служить противоядием против автоматического поведения и навязчивых мыслей. Чтобы сохранять любопытство и гибкость, нам важно обнаружить свои пределы и потом растянуть их немного дальше. С точки зрения образа жизни я, несомненно, очень сильно растягивал свои границы, отправившись в странствующий ретрит. Но поскольку я обрел некоторую уверенность в работе с умом и преодолел серьезные панические атаки, случавшиеся со мной в детстве, я покидал Тергар с верой в свою способность справиться с любыми препятствиями. Так я оказался в этом поезде, посреди ночи, совсем один.

Наропа наверняка чувствовал уверенность, покидая свой монастырь. Я убежден в этом. Интересно, взял ли он с собой какие-то деньги? Сейчас руины университета Наланда, которые находятся рядом с Раджгиром и всего лишь в нескольких часах езды на машине от Бодхгаи, превратились в туристическую достопримечательность. Наш поезд проедет совсем близко от этого места. Во время своего ухода Наропа был известным ученым. Интересно, взял ли он с собой классические тексты? Интересно, трудно ли ему было в одиночестве? Интересно, где он провел свои первые ночи?..

Люди вокруг меня, пожалуй, предпочли бы ехать первым классом, будь у них такая возможность. Но я был здесь по собственному выбору. Некоторые сами выбирают жизнь бездомного, но часто это люди довольно беспокойные, возможно, сумасшедшие и везде нежеланные. Это не про меня. Некоторые люди прерывают привычное течение своей жизни из-за депрессии или кризиса среднего возраста. Моя жизнь была просто чудесной. Практика медитации, исследование природы страдания и освобождения, а также передача учений, которые я получил от своей линии и узнал на собственном опыте, были моей страстью. Я не хотел заниматься ничем другим, кроме как углублять практику и знания. Этот странствующий ретрит потребовался мне для того, чтобы намеренно навлечь на себя неприятности – и, возможно, я недооценил, с каким количеством из них встречусь уже в самом начале своего пути.

Хотя я осознавал страховку, которая поддерживала каждую сферу моей жизни, я не всегда был готов отказаться от нее. Я задумал этот ретрит, будучи уверенным, что необходимость в страховке отпала и пора выйти в мир без нее. Кроме того, я не был равнодушен к социальному положению и наслаждался своей ролью в общине. Как бы я ни идеализировал анонимную жизнь – внезапное безразличие ко мне окружающих сбивало с толку.

«Хорошо, – думал я, – это же не навсегда. Этот ретрит – драгоценная интерлюдия между монашескими обязанностями. Я не планирую поступать, как Наропа. Он не собирался возвращаться в монастырь. Я же никогда не рассматривал возможность невозвращения. Я вернусь и снова войду в свои роли. Вернусь к своим обязанностям, к своему статусу».