Навстречу Плутону - страница 6

— Да, обожаю старые фильмы, в них столько всего искреннего и неподдельного, что хочется пересматривать их снова и снова, — с умилением в голосе произнесла она.

— В таком случае могу отплатить тебе за гостеприимство и пригласить к себе в Швейцарию. Я живу во французском кантоне Во. Там как раз и похоронен прославленный Чаплин. Ты сможешь постоять у его могилы. Может быть, его дух проникнет в тебя, и мир обретёт великого актёра и режиссёра в твоём лице.

— Хм… Пожалуй, нужно подумать об этом, очень заманчивое предложение! — Она загадочно и соблазнительно улыбнулась собеседнику.

Пока Джеймс разговаривал с Оливией о кинематографе, Свиты и Фрэнк уже садились за стол, а слуги, переговариваясь между собой, подавали лакомые закуски из морепродуктов и наливали белое вино. Неспешные, немного монотонные звуки волн, бьющихся об острые камни, разбросанные по берегу моря, приятно дополняли водной музыкой разговор гостей и хозяев. Небо было безоблачным, а солнце светило ярко, приятно обжигая теплом. В диалог вступил Фрэнк и принялся рассказывать, как его впечатлило Монтрё, когда он утром этого дня прошёл по берегу Лемана.

— Скажу откровенно, нет такого места в Европе и, кто знает, может, и во всём мире, способного потягаться по великолепию пейзажей с этим швейцарским городком. Когда Джеймс приобрёл там дом, я подумал, что это просто выбрасывание денег на ветер. Зачем лететь через океан, когда в Америке полно озёр, гор, рек, да всего чего угодно? — Он остановился, проглотив мидию. — У него в Монтрё я был пару раз и очень непродолжительное время. Обычно мы решали все дела в Нью-Йорке, а если даже и встречались в Швейцарии, то только в Женеве. А вот сегодня во время прогулки я по-настоящему ощутил тот дух благородства, изысканности и красоту природы, о которой мне постоянно твердил Джеймс, расхваливая те края. Теперь я понимаю, почему жизнь многих знаменитостей была связана с теми местами. Чарли Чаплин, Коко Шанель, Одри Хепберн, Анри Нестле…

— Чайковский, Стравинский, Толстой, Набоков, Достоевский...— продолжил Джеймс. — Лучше всего мне удаётся творить именно там. И я заметил одну поразительную особенность: в Монтрё у меня рождаются по большей части минорные композиции, тогда как в Америке я переключаюсь на мажорный лад.

Служанка-испанка подошла к гостю и налила ему ещё вина. Фрэнк тоже подал бокал и, похвалив качество напитка, сделал ещё несколько глотков.

— Джеймс, Вас так интересно слушать, — с увлечением говорила Мэриан, — а ещё интереснее услышать, как рождаются Ваши шедевры.

— Они рождаются при совершенно разных обстоятельствах, — ответил музыкант. — Знаете ли, в нашей жизни невозможно ничего запланировать, и это прежде всего относится к моему ремеслу. Нельзя встать утром с кровати и сказать себе: «Сегодня ты напишешь очередной хит!» С композиторами так не бывает — мои самые известные пьесы появлялись тогда, когда я совсем этого не ждал.

— Ну что же, предлагаю выпить за то, чтобы их становилось как можно больше и вдохновение не покидало Вас никогда! — Альфред торжественно произнёс тост и поднял бокал с вином.

— Очень надеюсь, что Ваши пожелания не сбудутся, — выпив вино и помолчав несколько секунд, сказал Джеймс. — Подчас, чтобы воспроизвести на свет нечто стоящее, нужно выйти за рамки известных и установленных границ, а иногда и просто уничтожить их. Я бы не хотел всю жизнь провести в состоянии внутренней борьбы — иногда это окрыляет и делает тебя сильнее, а иногда полностью иссушает, практически не оставляя сил. Мне приходилось пережить и то и другое.