Я тогда самоуверенно подумал, что пришелся ей по сердцу. Хотя в те далекие годы я действительно нравился женщинам, и лишь моя неопытность, да и порой – чего уж там скрывать! – нерешительность вынуждали их иногда разочаровываться во мне.
Наденьку я не то, чтобы разочаровал. Она и подумать не могла, что я обойдусь с ней, как и полагается солдатам поступать с доверившимися им женщинами при краткосрочных знакомствах. Во-первых, она была не женщина, а всего лишь девочка-подросток, перешедшая в десятый класс, хотя и имеющая к тому времени все полагающиеся женщине формы – грудь там, попка, красивые ноги. Во-вторых, она сразу прониклась ко мне особым доверием, и уже на третьем по счету свидании пригласила к себе в дом.
Вернее будет сказать, в квартиру к ее одинокой тете. Наденька под конец лета приехала к ней погостить из какого-то учхоза с забавным названием Муммовка. Ну и вот, когда тетя была на работе, а я приперся к Наденьке среди бела дня (работал в эту неделю во вторую смену), она пригласила меня в дом попить чаю.
Вот там-то я впервые обнял, притянул к себе и поцеловал Надю. А когда почувствовал, как ее маленькие и упругие грудки уперлись в мою грудь, а сама она учащенно дышит, в голове у меня все помутилось от вспыхнувшего желания. Я не сдержался, подхватил Наденьку под коленками и взял на руки ее легонькое тело.
Рукава моей «вэсэошки» были закатаны, и я никогда не забуду того прикосновения легших мне на руку округлых и теплых девичьих ножек с нежной, шелковистой кожей. Она ойкнула от неожиданности и обхватила мою шею руками, лицо ее порозовело. Наши губы снова встретились.
Но самообладания Надя при этом не потеряла. Как только я торопливо направился со своей драгоценной ношей к дивану в гостиной, она тут же строго сказала мне:
– Куда? Ну-ка верни меня на место.
И отняв руки от моей шеи, жестко уперлась ими мне в грудь, выказывая желание освободиться. И я покорно поставил ее на пол. Так между нами тогда ничего и не произошло. И я с досады выдул потом штук шесть чашек чая и съел почти все клубничное варенье из розетки, гостеприимно выставленное Надей.
Потом она уехала в свою Муммовку, мы условились переписываться, но переписка была какая-то вялая, и вскоре пленительный образ Наденьки стал терять свои очертания, а потом и вообще растаял в моем воображении, хотя ощущение нежного тепла от ее ног у себя на руках я еще долго помнил и даже физически ощущал – как, видимо, неосуществленное сексуальное влечение к ней.
Так что армию я покидал девственником.
4
В вагоне тронувшегося поезда, за замызганными окнами которого медленно проплывали плохо освещенные станционный перрон и темные улицы Петровска, Тарбазан со своей Танюхой осели в одном плацкартном купе, мне досталось место через стенку от них.
На эту девушку я сразу обратил внимание – она сидела у окна на застеленной поверх матраса ворсистым одеялом нижней полке, и с любопытством обернулась ко мне, когда я с шумом закинул свой чемоданчик на багажную полку.
Поезд набирал ход, и на столике сначала тихонько, а потом все сильнее стали дребезжать стаканы в алюминиевых подстаканниках. Соседи ее, укрывшись простынями и обернувшись спинами к нам, спали на своих полках, и свет в купе горел неяркий. Но он позволил мне достаточно хорошо рассмотреть бодрствующую попутчицу. Это была светловолосая голубоглазая особа лет двадцати пяти, довольно симпатичная, с ярким макияжем на лице, который она, видимо, решила не смывать на ночь.
