Каркемиш и Харран скрепляли зримую, исхоженную торговцами, воинами и мудрецами часть земной тверди в единое целое.
Полтора года потребовалось Набополасару, чтобы усмирить исконные ассирийские провинции Рассапу и Насибину, расположенные к северо-востоку от Ниневии на полпути к Харрану. Киаксар, отправившийся домой, в Мидию, тем временем начал воевать страну Ману и урартов. Предвидение Набополасара сбылось – горцы, прятавшиеся возле озера Ван и Урмия, вступили в контакт с Ашшурубалитом. Возвышения Вавилона и особенно Мидии они страшились более, чем угрозы со стороны разгромленных ассирийцев.
В мае шестнадцатого года царствования (610 год до н. э.) правитель Вавилонии, объединившись с мидянами, двинулся прямо на Харран и, обогнув его могучие укрепления, взял в его тылу крепость Руггулити, тем самым отрезав Ашшурубалита от новоявленных союзников, явившихся с берегов Большой реки, называемой Нил. Обе стороны старательно избегали решительного сражения. Ашшурубалит, провозгласивший себя царем Ассирии, что само по себе было неслыханной дерзостью и требовало скорейшего наказания, вместе с египетским корпусом, присланным фараоном Псамметихом, укрылся в стенах города. В ноябре к халдейскому войску присоединился большой отряд скифов, и при приближении соединенной армии новоявленный правитель Ашшура оставил Харран, перебрался на правый берег Евфрата и принялся искать счастья в окрестностях Каркемиша. В марте Набополасар, оставив в Харране усиленный гарнизон, распустил союзные отряды, а сам с войском возвратился в Страну[50].
Весна и лето семнадцатого года правления отца (609 г. до н. э.) навсегда запомнились Навуходоносору сумятицей, царившей в Вавилоне после того, как сразу после новогодних торжеств в месяце нисанну и очередного возложения на правителя Страны знаков царственности, с ним случился удар. Неделю отцу пускали кровь, врачи поили его травами, заклинатели не отходили от постели, и по милости богов уже к исходу месяца аяру старик вновь обрел речь и ясность мысли. Кудурру тоже в ту пору досталось от судьбы – с началом года несчастья посыпались на него одно за другим. Вслед за первой дочерью, несколько лет назад ушедшей в Страну без Возврата, во время сбора урожая ячменя его с Амтиду покинул и второй ребенок. Жена места себе не могла найти от горя. В середине весны сразу после того, как околел от старости верный Зак, пришло известие, что новый фараон Египта, молоденький, мечтающий о славе Нехао собрал огромную – более сотни тысяч «черноголовых» – армию и двинулся на север, чтобы уже не малочисленным экспедиционным корпусом, а всей мощью Мусри поддержать нового ассирийского царька и железной пятой встать в Палестине и Сирии вплоть до Евфрата – предмостных землях, охранявших доступ в долину Нила. Еще через неделю гонцы принесли весть, что царь Иудеи Иосия решил задержать выдвижение египтян в долину реки Оронт и далее к Каркемишу и выступил против него под Мегиддо. Наступавшие египетские колонны смяли малочисленное иудейское войско. Иосия был сражен стрелой, трон Иудеи был передан Иоахазу.
Ободренный поддержкой зашевелился и Ашшурубалит. Его войско вместе с посланными египтянами подкреплениями, переправилось через реку и, разгромив вавилонские гарнизоны, оставленные в опорных пунктах на левом берегу Евфрата, осадило Харран. Замысел ассирийцев был понятен – государственный совет в Вавилоне, собранный выздоравливающим Набополасаром, единогласно пришел к выводу, что египетский властитель и ассирийский узурпатор решили организовать сплошной фронт против Вавилона и Мидии, протянувшийся с юга на север и включающий в себя египтян, Иудею, города Сирии, остатки разгромленного Ашшура, страну урартов, а также Лидию, вроде бы соблюдающую нейтралитет, но подпиравшую вражеский фронт с запада.
