Ноги у меня подкосились, и я сел на табуретку. Хорошо, не промахнулся.
– Но всё-таки ино… – пробормотал я.
– Это как посмотреть, – сказал он, пододвигая передними лапами плетёное кресло к столу и усаживаясь. – Если насчёт души, то – пожалуй, а что касается оболочки… Тут возможно двоякое толкование.
Волосы на голове у меня зашевелились. Пёс, развалясь, сидел в кресле, закинув «ногу» на «ногу», а передние лапы водрузив на подлокотники. Лапы неожиданно оказались широкими, с длинными, почти человеческими пальцами, легко охватившими подлокотники.
– Это как понимать? – спросил я, леденея. – Душа, оболочка… Из преисподней, что ли? Или из райских кущей?
Я всё-таки не из средневековья, и поверить в то, что передо мной сидит исчадие ада, не мог. Даже будь он чёрным, с рожками, копытцами, хвостом с кисточкой…
– Тьфу на тебя! – в сердцах фыркнул пёс. – Прав был вчера писатель – закостенели вы тут до невозможности. Уж лучше инопланетянином считай, если тебе так легче… Между прочим, я есть хочу. А ты?
Я встал, подошёл к окну, выглянул. Над городом разгорался неприлично розовый, как на детских рисунках, рассвет. Не было ни ветерка, стоял полный штиль, и дома подёргивала лёгкая пелена розоватого в рассветных лучах тумана. От этого казалось, что на мне розовые очки, но не радовал меня мир в розовом цвете.
– Так как насчёт завтрака? – повторился пёс. – Мне глазунью, а не болтушку.
Тяжело вздохнув, я направился к плите.
Вот уж где пёс проявил свои аристократические замашки, так это за столом, мастерски орудуя ножом и вилкой, хотя постоянно и сетовал, что тело ему предоставили неуклюжее, неприспособленное к нормальному потреблению пищи. Не очень удобно ему, понимаешь, ходить на четырёх лапах, а потом проявлять за столом искусство трапезы. Питаться же с пола, без столовых приборов, ему, видите ли, унизительно. Но я уже ничему не удивлялся. Устала моя «удивлялка».
– Как мне вас называть? – спросил я.
– А так и называй – сэр, – пробурчал он, степенно пережёвывая. – Можно без Лиса. Не нравятся мне намёки на то, что я рыжий.
Зубы у него были мелкие, плоские, и стало понятно, почему вчера он не грыз костей. Мутант какой-то, а не пёс, хотя, скорее всего, к отряду собачьих он не имел никакого отношения, кроме внешней похожести.
– Кофе? – предложил я, входя в роль гостеприимного хозяина. Со стороны посмотреть – дурдом, да и только. Похлеще дурдома…
– С кофеином? – настороженно поинтересовался сэр пёс.
– Суррогаты не держу.
– А я не потребляю наркотики, – назидательно изрёк он. – Ни в каком виде.
– Тогда минеральная вода или апельсиновый сок?
– Сок.
Я смотрел, как не божье создание, развалясь в плетёном кресле, степенно «потребляет» апельсиновый сок, и меня всё больше охватывала тоска. Вселенская тоска. По сравнению с позавчерашними событиями, то, что происходило сегодня, было диким кошмаром. Позавчера меня преследовали люди, пусть и с паранормальными способностями, но люди. А сегодня…
И тут меня впервые осенило, и от этой мысли холодок пробежал по спине. А люди ли контактировали со мной позавчера?!
– Сбегу я из города к чёртовой матери… – непроизвольно вырвалось у меня.
– Хэ-хэ… – оскалился пёс мелкими зубами. – Попробуй. Разрешаю.
