Встречи становились всё чаще, пока не перешли в ежедневное общение, включавшее даже совместные завтраки. Молодой состоятельный кавалер очаровал Анну настолько, что она подумывала дать положительный ответ, если он предложит ей руку и сердце. Даже самая умная и самостоятельная женщина рано или поздно начинает грезить о замужестве, когда рядом постоянно находится предмет воздыханий и ведёт себя более чем благосклонно. Однако время шло, а предложение всё не поступало. Ухажёр был красив и остроумен, сопровождал её на выставки, угощал обедами, дарил подарки, но ни разу не проронил ни полслова, которые позволили бы заподозрить его в желании связать себя узами брака. Анна терпела и ждала. А пока ждала, подогревала себя фантазиями (о чём впоследствии неоднократно сожалела) матримониального свойства.
Примерно месяцев через семь после первой встречи Он сделал Зарубиной особенно приятный и ценный подарок – рубиновую брошь в золоте и бриллиантах. После настойчивых расспросов и даже угроз не принять такую дорогую вещь Анна выяснила (а главное поверила), что Он заказал украшение по собственному эскизу у Фаберже специально, чтобы порадовать её. Вернее, он дал подробное описание того, что хотел бы видеть, а мастера, пойдя навстречу пылкому клиенту, довели его идею до совершенства и получили столь изысканный результат. Анна была счастлива.
Ах, как Он мог быть обходителен и заботлив, как красиво Он мог ухаживать, а в итоге – «разбитое корыто», стыд и злость на саму себя. Ничто, как известно, не вечно, особенно счастье.
Спустя ещё полгода в один совсем не прекрасный день Он пришёл к ней напряжённый, говорил меньше обычного, периодически впадал в задумчивость, то возбуждался, начинал быстро ходить по комнате, причём его глаза постоянно меняли цвет. Эту особенность Анна заметила уже во время знакомства и была ею очарована. От перепадов в Его поведении Зарубина начала испытывать дискомфорт и потребовала объяснений. Хоть и не сразу, но она их получила. Он признался, что проиграл много денег на бегах, да что там – Он практически разорён, но не это самое страшное. Хуже было то, что, пытаясь отыграться, Он наделал долгов, по которым пришла пора рассчитываться. Кредиторы больше не верили Ему на слово, денег никто не давал. И так Он умудрился повести рассказ, так умело выстроил мизансцену, что влюблённая женщина, нисколько не сомневаясь и не задумываясь, сама предложила материальную помощь. Но на покрытие всех долгов её денег не хватало, и она начала вслух строить планы, что можно предпринять. Некоторое время Он внимательно слушал её рассуждения, а затем, сделав вид, будто его только что осенило, нежнейшим голосом, как бы нехотя, сомневаясь и стесняясь, произнёс:
– Анечка, у тебя ведь есть мой подарок… – последовала пауза. – Его можно было бы заложить… Это же выход!
Зарубина потрясённо молчала. Нет, она готова была сама предложить то же самое, даже больше, готова была продать брошь, лишь бы спасти своего ненаглядного. Но сама, сама! Она верила в его благородство, но в этой его просьбе, высказанной с такой, казалось бы, непосредственностью, ей вдруг почудилась неискренность, какой-то подвох. Просьба «попахивала», было в ней что-то нечистое. Анне показалось, что её используют, а это было гадко.
Пауза затягивалась, и Анна не выдержала:
– Да, да, конечно! Я сейчас принесу!
– Анечка! Спасительница моя! Счастье моё! Я обещаю, нет, я клянусь, что верну её сразу, как только найду деньги! Тотчас же! Я буду писать, я заработаю. В газетах нынче недурно платят. Анечка! – его эмоции выглядели вполне искренними. Анне очень не хотелось разочарований, и она постаралась стереть из памяти царапнувшие её догадки.
