Найдя меня, ты пожалеешь - страница 27

– Москвее некуда, – фыркнул Бранко, – хоть и пригород. Это Черешнино, самый буржуйский район.

Черешнино… неожиданно я вспомнила приют, весенний двор перед школой, скамейку, Яринку на ней и её отца рядом. Это ему она тогда рассказывала про своего пожилого “жениха”, про то, что он живёт в Черешнино. Вроде бы это было неправдой, и сказала подруга такое, только чтобы подразнить отца призрачной возможностью обзавестись богатым зятем.

– Твой друг богат? – спросила я Бранко, который был бледен, теребил подол рубашки и вообще выглядел неважно. Но отозвался сразу, с каким-то болезненным смешком:

– Друг… да, богат. И весьма влиятелен, поэтому я и решил ехать к нему. Уж тут можно быть спокойными за нашу с тобой безопасность. И за приватность телефонных разговоров.

– Тогда чего ты так дёргаешься? – я решила, что могу, наконец, задать Бранко этот вопрос, потому что его нервозность начинала меня беспокоить.

– Просто не думал, что когда-нибудь мне придётся обращаться к нему, – неопределённо буркнул Бранко. – Пошли.

И мы пошли. А идти пришлось прилично, но я не скучала: уж не знаю насчёт престижности района Черешнино, но красивым он был без сомнения. Похоже, местные жители вовсю соревновались друг с другом в том, кто построит дом красивее и вычурнее. И, чем дальше мы отходили от метро и углублялись в зелёную тишь улочек, тем грандиознее становились здешние постройки. Если сначала они напомнили мне уютные, но небольшие домики Оазиса, то уже скоро это сравнение никуда не годилось. Теперь вокруг возвышались самые настоящие особняки, фазенды, поместья, замки! Я забыла, что нужно контролировать свои эмоции, и снова шагала с раскрытым ртом, вертя головой во все стороны и вытаращив глаза. К счастью, вокруг никого не было: лишь изредка мимо нас проезжали бесшумные, сверкающие и вытянутые, как пули, автомобили, за абсолютно чёрными, непроницаемыми окнами которых не было видно водителей.

Время от времени при виде очередного поражающего воображение чьего-то невероятного жилища, я, не в силах сдержать эмоций, издавала восклицания вроде “Ого!” или “Мамочка!”, но мой спутник не спешил разделить со мной восхищение. Теперь он выглядел не просто нервным или испуганным – несчастным. А когда мы, замедлив шаги, вдруг остановились возле кованых ворот, за которыми каменная дорожка уводила к сияющему в отдалении белому дворцу, он решительно повернулся ко мне и сказал:

– Дайка, будь добра сохранять спокойствие и невозмутимость, что бы ты здесь ни увидела и ни услышала.

Сказать, что такое заявление меня напрягло, значит очень смягчить проснувшиеся эмоции. Почему-то сразу вспомнились мои первые дни в Оазисе со всеми его сюрпризами и новостями. Впрочем, похожего тут было много – та же сверкающая обёртка, под которой неизвестно что.

Но ни о чём спросить я не успела. С другой стороны ворот к нам приблизился плечистый мужчина, затянутый в чёрную форму охранника, с такой же чёрной дубинкой на поясе. И Бранко шагнул ему навстречу.

– Добрый день. Хозяин дома?

Охранник не торопился с ответом. Он стоял, запустив за ремень брюк большие пальцы рук,  и разглядывал нас с явным пренебрежением. Его глаза скользнули по моему лицу, задержались на разбитых губах, неторопливо поползли по телу, и я впервые порадовалась, что на мне надето это нелепого фасона платье, полностью скрадывающее силуэт. Видимо, решив, что я не заслуживаю особого внимания, охранник перевёл взгляд на Бранко, присмотрелся к его ушам, к носу и бровям, где были ясно видны следы пирсинга, и его рот брезгливо скривился.