Читать онлайн Евгений Введенский - Найти чёрную кошку

To be, or not to be, that is the question…

William Shakespeare

Шум мотора в ушах, давление воздуха ощущается всем телом, я лечу по трассе верхом на мощной «Хонде», скорость больше сотни. Лисий хвост на шлеме яростно трепещет. Непередаваемое ощущение восторга! Я и мой конь – как одно целое, словно мифический кентавр. В такие минуты я забываю все плохое – прочь все проблемы и кошмары! Стальной конь даже лучше живого – он не испортит мои прекрасные стройные ножки. На дороге легкий гололед, но это  не слишком сильно меня смущает – с моими покрышками можно гонять хоть прямо по катку. Но, я не подумала о том, что, возможно, не у всех на этой дороге обута такая замечательная зимняя резина. И когда встречная фура начала складываться, было слишком поздно размышлять о собственном легкомыслии. Огромный  полуприцеп выносит на встречную полосу – прямо мне навстречу! От неожиданности я промедлила долгую секунду. Жму на тормоза, и (я все-таки девочка!) крепко зажмуриваю глаза…Если бы я сообразила отпустить его и лететь самой по себе, то наверняка получила меньше повреждений, но, увы…. Немыслимый кувырок, стальная масса во вращении буквально припечатывает моё женское тело к наклонной поверхности кювета, и, выворачивая мне руки, летит дальше. Дикая боль в спине и суставах. Темнота…

– Ты опять не накормила кроликов! И кто тебе разрешил надеть мой шлем!

Я вижу деда. Он страшно зол, но я рада его видеть – значит, я задремала и мне все приснилось. Я – маленькая девочка и мы с мальчишками играли в звездные войны. Я терпеть не могу играть с девчонками! Разозленный дед вдруг хватает ведро и начинает стучать им по моему шлему. Пожалуй, это чересчур даже для моего деда. Звон в голове и внезапная дикая боль.

– Ты жива?! – кричит дед совершенно чужим голосом.

С трудом открываю глаза, хочу посмотреть на кричащего. В кого это вдруг превратился мой дед? Ужасная реальность не сразу, но все-таки доходит до меня. Что за идиотизм! Неужели нельзя было найти лучшего способа, проверить, жива ли я, чем стучать ведром по моей голове!

– Так ты жива?!

Я сама не знаю. Боль исчезает. В течение секунды я вижу со стороны свое распростертое на земле тело, рядом – незнакомого мужика с ведром (наверное, водитель той самой фуры), потом снова темнота… И я бесконечно, бесконечно долго лечу в пространстве по сужающийся спирали, постепенно приближаясь к точке сингулярности…

В глуши, во мраке заточенья,

Тянулись тихо дни мои…

Без божества, без вдохновенья,

Без слез, без жизни, без любви.

А.С. Пушкин

– К нам приходит новая сотрудница – объявил Сорокопутов Даниил Игоревич, наш директор, с недавнего времени, а ранее – начальник нашего отдела.

– И что она из себя представляет? – поинтересовалась Карина, тщетно пытаясь скрыть ревнивые нотки в голосе.

– Ну…, она шесть лет работала на заводе подъемно-транспортного оборудования, потом был относительно длительный перерыв в инженерной деятельности…

– В таком случае, она успела основательно всё забыть, да и программы проектирования не стоят на месте…

Сорокопутов покачал головой:

– Вообще-то самый худший вариант, когда человек вообще не имел никакого опыта в конструкторской работе.

– Значит, я была для Вас «самым худшим вариантом» – наигранно засмеялась Карина.

«Ну вот, еще одна… Интересно, надолго ли, и что она, действительно, собой представляет?» – подумал я, пытаясь от самого себя скрыть греховные мысли.

За последние три года в нашей небольшой проектной группе сменилось три сотрудницы и столько же сотрудников. Редко кто из них задерживался надолго, как например я, или та же Карина. Помню, рядом со мной сидела миниатюрная девочка Надя, примерно на пару лет младше моего собственного ребенка. Не бог весть какой специалист (да и рановато еще было), но симпатичная и приятная в общении девушка. Иногда мы ходили вместе до метро, говорили о нашей работе, о жизни, походах под парусами и тому подобное, в общем, были вроде приятелей. Девушка мне нравилось, я даже не прочь был бы иметь такую невестку (дочь в законе, в дословном переводе соответствующего понятия со слишком популярного ныне английского), хотя конечно, не мне «старику» решать это по нынешним временам, но и речь об этом даже не зашла, у девушки уже был парень. Проработала она у нас чуть больше года, ушла тихо, только сказав мне на прощание: «Всё, я уволилась», проходя за моей спиной.

– Отряд не заметил потери бойца – с легкой грустью сказал я Руслану Викторовичу, нашему системному администратору.

– Да, боец как то очень незаметно слился, – согласился он.

Из проработавших примерно такое же, как Надя, или чуть большее время мужчин мне больше других запомнился Дима Панченко. Мы с ним довольно много общались по работе, особенно в местных командировках. Вполне нормальный парень, и «дело разумел». Кроме того, с ним иногда интересно было поговорить не только  о работе, но и о литературе, например, романах  Ильфа и Петрова.  Но была у него одна слабость, увы, весьма характерная для многих наших мужиков. В один прекрасный майский день (я в это время был в отпуске) он пришел на работу изрядно «уставший», написал заявление «по собственному желанию», и, с чистой совестью, уснул прямо на рабочем месте. Очень жаль.

Сам я к тому времени проработал в «Дедале» уже больше пяти лет. До этого я некоторое время работал в несколько других отраслях, и вот снова вернулся к морской тематике, довольно близкой для меня. Поначалу я был очень доволен работой в этой организации, более того, придя сюда далеко не мальчиком, я даже чувствовал себя помолодевшим и телом и душой. Опыт работы в других направлениях помогал. взглянуть по новому на уже известные вещи, кое-что приходилось осваивать заново, и в данном случае для меня это было скорее интересно и приятно, нежели трудно. С частью работающих в «Дедале» людей меня объединяли общие интересы и увлечения, с некоторыми, как например с упомянутым уже Русланом Викторовичем, приятно было перекинуться хотя бы парой слов, выслушать, или наоборот, рассказать анекдот из интернета. Одним словом, я хоть и не был настолько наивен, чтобы полагать, что к пятидесяти годом нашел, наконец-таки, работу мечты, но общие настроение было довольно близко к тому.

Был даже момент, когда появилась надежда на возрождение столь милой романтически настроенному сердцу парусной темы. «Дедал» принял участие в проектировании парусника, причем основной заказчик желал, чтобы его конструкция и технология практически не отличились от применяемых в восемнадцатом веке. Лично для меня было крайне интересно углубить свои познания по судостроению тех времен. Но эйфория быстро улетучилась. Консультанты вели себя с нами как надутые индюки и это при том, что их собственный опыт в судостроении не шел далее изготовления моделей. Они настаивали на конструкции корабля, максимально приближенной к тем временам (футоксная система набора, использование для него естественно искривленной древесины и т.п.), при этом совершенно не задумываясь ни над тем, откуда строители возьмут требуемое количество древесины (дуба, в первую очередь)  нужного качества и кто, собственно говоря, будет это качество контролировать, ни над тем, откуда возьмутся сами судостроители с навыками добрых старых  времен ни, наконец ,о том, что  нужно соблюдать правила Регистра.

Проверяющие  техническую сторону нашей работы и, особенно, оформление по ЕСКД, от лица заказчика были гораздо более компетентны, нежели консультанты, но при этом не упускали ни малейшей возможности придраться к любой мелочи (о главных причинах такого поведения я узнал позже). Читая их замечания, хотелось одного- скорейшей личной встречи, дабы разрядить в них всю обойму. Но, странное дело, то ли сказывалась общность интересов, то ли еще что то, но при этой самой встрече удавалось вполне спокойно и без всякого расхода дорогостоящих боеприпасов снять примерно половину замечаний и наметить пути исправления остальных.  В конце концов, заказчик осознал практическою невозможность выполнения поставленной   задачи и пошел несколько иным путем, но, увы, уже без нашего участия. Эта история сильно ослабила мою привязанность к месту работы.

Так что ко времени описываемых событий я стал  понемногу  посматривать в  интернете объявления о трудоустройстве. Помимо общего разочарования, была и другая, довольно   банальная причина – хотя нельзя было сказать, чтобы моя зарплата за время работы в организации совсем не росла, но вот так называемая покупательная способность рубля, а проще говоря, его курс по отношению к доллару и евро, упала за прошедшее время несоизмеримо сильнее. И хотя я никогда не был совсем уж вульгарным материалистом, но кушать все-таки хочется, да и не только кушать.

– На новую технику деньги начальство, конечно, зажало, – сказал Руслан Викторович, оборудуя рабочее место для новой сотрудницы, – так что слепил из того, что было. Но, вроде, получилось ничего.

Я понимающе кивнул. Компьютер для новой дамы он установил прямо передо мной. Значит, как только я оторву свой усталый взгляд от монитора, то буду видеть перед собой её затылок (и не только затылок). Слева от меня после ухода Нади никто не сидел (скорее, никто долго не засиживался), справа – проход, так что новая сотрудница будет моей ближайшей соседкой. Если не передумает устраиваться в «Дедал», конечно. Не передумала, и через некоторое время наш неизменно жизнерадостный сисадмин заявил:

– Коллеги! Я зашел к Сорокопутову по своим компьютерным делам, но его там не нашел, а в кабинете сидят совершенно незнакомый дяденька и с ним тётенька, причем тётенька, похоже, та же самая, что приходила к Даниилу Игоревичу на собеседование.

Слово «тётенька» не очень вдохновило меня на эротические размышления. Скорее, даже несколько разочаровало. Знать бы где упадешь…

Я не помню, представлял ли её Даниил Игоревич:

– Вот наша новая сотрудница, её зовут Лиля, – или было как то по-другому. Вы, конечно, ждетё описания эпизода появления героини в духе «Я помню чудное мгновение…»? Well, no[1]. Скажу честно, я не мог сразу определиться, нравится она мне или не очень. Как и большинство мужчин, я в первую очередь обращаю внимание на женскую фигуру. При этом я предпочитаю пропорции Афродиты, в том виде, какой её изваял Пракситель (а моделью, как известно, послужила его возлюбленная). Это не 90-60-90 (что скорее Артемида) как нам долгое время пропагандировали в качестве идеала женской фигуры с голубого экрана лица соответствующей ориентации или около того. Фигура Афродиты – это, скорее 90-70-100- сверху вниз, хотя чаще мы смотрим наоборот. У моей Ларисы в молодости были практически идеальные пропорции Афродиты (собственно говоря, по ним и выбирал), но из-за голубой пропаганды она долгое время комплексовала, а моим заверениям об идеальности своей фигуры не верила. И в самом деле, с какого такого перепуга женщины должны верить своим уж явно худшим половинам (а в оригинале легенда про половинки гораздо хуже, чем в традиционном представлении). Как то я сводил её в Русский музей и показал известную картину Семирадского (не так быстро эту картину нашел, видимо убирали с пути школьных экскурсий). После этого она стала меньше комплексовать. Ну, нет бы, мне познакомить её с высоким русским искусством пораньше! Хотя…