Найти чёрную кошку - страница 7

– Вы не могли бы немного мне помочь? – спросила она меня.

– Вообще то, раньше Саша, как правило, делал эту работу сам. Но считай, что тебе повезло, я тоже сталкивался с таким ведомостями, только в другой организации.

Я, как мог, объяснил Лиле, в чем дело, помог найти недостающую информацию. Возможно, это был первый случай, когда я искренне посочувствовал ей.

Лиля, как я уже говорил, сидела прямо передо мной, так что я невольно мог наблюдать её первые труды. «Старательная девочка», – отметил я тогда про себя. Довольно часто она поднималась со своего места для консультаций с Сашей, что давало мне возможность лишний раз оценить её женские формы. Консультации с начальником иногда продолжались довольно долго, девушка старалась вникнуть в суть поручаемых ей задач.

Пару тройку раз она приходила на работу в сопровождении «дяденьки», что укрепило мои подозрения относительно их отношений (а то, что Лиля не замужем, можно было понять хотя бы из её ответа на упомянутый ранее вопрос Руслана Викторовича). Один раз кавалер принес ей лилии. Я взирал на все это, как и положено, спокойно, хотя, конечно не без некоторого раздражения, особенно, если, «кавалер» начинал болтать по телефону (мы все для личных разговоров выходили в коридор). Что такой девушке, как Лиля, было нужно от не слишком молодого и уж совсем не симпатичного поклонника? Очевидно, только одно. Осуждать её я не имел никакого права, да и за что, собственно?

Однажды я зашел на кухню налить себе чая и услышал отрывок беседы Даниила Игоревича с Лилиным кавалером.

– Мой сосед по даче заядлый охотник. Он не прочь при случае завалить лося или еще кого-нибудь. А я бы с удовольствием застрелил бы его самого, – говорил Сорокопутов.

Таким образом, получалось, что «дяденька» неплохо знаком с Даниилом Игоревичем, малознакомым людям не признаются в подобном проявлении любви к ближнему своему. «Должно быть, барыга, имеющий давние деловые связи с директором», подумал я. Ошибся. И не только в последнем. Errare humanum est.[4]

После истории с ведомостью арматуры, я продолжал, иногда, помогать Лиле по работе, что несколько способствовало нашему сближению. Лиля, в свою очередь, время от времени рассказывала мне о своей жизни. Понемногу я все больше узнавал о её прошлом. При этом некоторые Лилины рассказы по-прежнему вызывали у меня неоднозначную реакцию.

– Я помню как то в Венеции (В Кении, во Вьетнаме и т. п.),

– Когда я работала заведующей гостиницей на горнолыжном курорте…

Я никогда не ставил своей целью объездить весь мир (к тому же, послужив в молодости в авиации, я до сих пор склонен считать каждый удачный полет самолета настоящим чудом), но немного задевало. Что касается работы в гостинице, то, по её словам, она проявила там себя как довольно жесткий управленец. «И что же тебя занесло в «Дедал»?», – недоумевал я про себя.

– Я продала наш дом, и купила для мамы домик на юге. Мама, похоже, не очень довольна, что я решила этот вопрос за нее, но это для её же блага. Климат там лучше, – сказала она как то после возвращения из поездки домой.

Я не был уверен, что для пожилого человека смена климата обязательно должна идти на пользу. Видимо, дело тут было не только в заботе о мамином здоровье. Но развивать эту тему я не стал.

Рассказала она также и про своё попадание в аварию. Было ли это знаком доверия (больше, по её словам, она ни с кем так не откровенничала) или попыткой вызвать сочувствие, я до сих пор не знаю. Должен признаться, что пока я не узнал большую часть ее истории со всеми вытекающими оттуда последствиями, должного воздействия на меня этот рассказ не произвёл. «Девушка пострадала в аварии, по-видимому, достаточно серьезно, но руки-ноги целы, в инвалидной коляске явно не нуждается, значит, скорее всего, все страшное уже позади» –  так наивно рассуждал я.