Девиц загнали в просторную ментовскую клетку, дежурный сержант повесил на дверь замок, с веселым сожалением подмигнул.
– Эх, мне бы такую компашку!
– Так давай, начальник! Какие проблемы? – под общий хохот пригласила Мамка. – Приголубим, приласкаем!.. Хором!
– Не положено. Служба.
Мент ушел, Мария Павловна обвела медленным взглядом свое «стадо», разъяснила:
– Не дергаться, не психовать, не гнать волну!.. Все корочки у меня – и краснокожие, и синеглазые, – взглянула на стройную негритянку, подмигнула, – и даже черножопые!.. Менты – тоже люди. Поговорю с ними, кой-чего объясню, кой-кому подмажу, и все вопросы будут сняты. Главное, повторяю: не наглеть. Наглых оставлю на сутки на всеобщее ментовское растерзание.
– А если в клозет? – спросила одна из девиц.
– По очереди. Туда и обратно. Без всяких путешествий по коридорам и кабинетам!.. Самим же дороже станет!
Подошел все тот же сержант, почему-то громко выкрикнул:
– Кто старший?
– Угадай с трех раз, – выступила вперед Мамка.
– Давай к начальству.
– К Василию Павловичу?
– Сегодня другой. – Полицейский открыл скрипучую дверь, выпустил Марию Павловну, привычно предупредил: – Кто в сортир, через десять минут!
– А если невтерпеж? – кокетливо, со смехом спросила полненькая брюнетка. – Может, лично сопроводите, господин генерал?
– Генерал явится, его и попросишь, – под общий смех ответил сержант. – А нет, дуй под себя!
Они ушли, девки понуро и смирно разбрелись по углам, некоторые примостились на одну-единственную скамейку, другие остались стоять или присели на карточки.
– Ой, мутанты мои вы, мута-а-анты… – вдруг громко запела грудастая калмычка на мотив «Туманов». – На хрена затащили сюда-а-а-а…
– Заткнись, – миролюбиво попросила ее полненькая брюнетка. – Хора Пятницкого тут не хватало.
– Могу ансамбль «Березка». – Калмычка поднялась, задвигалась, довольно пластично замахала руками.
– Друг степей калмык!.. Слыхала, чего сказала?
– Ничего не слышу, ничего не вижу, никому ничего не скажу, – продолжала петь и кружиться калмычка.
– А если копытом?
– У тебя копыта?.. Интересно. Не знала. – Танцующая подошла к брюнетке, заглянула под платье. – Девки, правда копыта!.. Лошадиные!.. Сороковой размер! Она конь, девки!
– Сучка косорылая…
Девицы сцепились, стали пинать друг дружку, рвать патлы, визжать от боли.
Те, что в камере, бросились их разнимать. Образовалась куча-мала, крикливая, размахивающая руками, по-своему жестокая.
Круглова не вмешивалась, забилась в угол, смотрела на происходящее со страхом и прорывающимся истеричным смехом.
В коридоре показались двое полицейских, один из которых тащил за собой гибкий пожарный шланг.
– Прекратить! – орал сержант. – Черта с два отсюда выйдете, биксы!
Второй полицейский мигом открутил кран на шланге, направил тугую струю на дерущихся.
Девицы завизжали, бросились врассыпную, две самые безбашенные вцепились в решетку, вызверились на полицейских:
– Совсем осатанели?.. Чего делаете, уроды?
– Назад, шмохи! – кричал полицейский со шлангом, продолжая поливать. – Давно не мылись, акошевки?.. Бесплатный душ!
К полицейским подошел капитан Акулов. Девки притихли, стали ждать его распоряжений.
– Что здесь происходит? – спросил Акулов.
– Вот, товарищ капитан, банный день девочкам устроили, – объяснил второй полицейский, закручивая вентиль. – Сами пожелали.
Акулов хмуро взглянул на задержанных, кивнул ментам:
– Хватит упражняться. Сейчас будем составлять протокол.
