Впечатления так захватили молодую женщину, что она была не в силах ни говорить, ни думать. Она хранила молчание.
Виктор, которого сначала забавляла ее реакция, взволнованно посмотрел на нее и, наконец, слегка прикоснулся к руке и озабоченно спросил:
– Что с тобой, Марта? Почему ты молчишь?
– Ах, оставь меня! – Марта нетерпеливо обернулась и взглянула на него. В ее глазах было что-то странное и чужое, что он видел в них впервые. Как сильно это выражение изменило их!
Увидев это, Виктор пожалел о выборе пьесы; возможно, другая лучше подошла бы для нее, но он полагал, что его маленькая, невинная жена только весело проведет время. Эта вдумчивая серьезность удивила его.
Если бы он только мог знать обо всем, что творилось в ее душе!
Для Марты красивая блондинка, которая смеялась и плакала на сцене, не была чужой; это была ее мать – актриса, профессия, которую бабушка никогда не простила ей, за которую она ненавидела ее, и эта неприязнь распространилась на ее дочь. Возможно, уничтоженное лицо на изуродованной фотографии имело черты, сходные с чертами актрисы, стоявшей перед ней на сцене, возможно, ее мать только что где-то сыграла такую же роль перед восхищенной публикой.
Аплодисменты, которые сейчас звучали вокруг, Марта восприняла как дань уважения той, о которой до сих пор она слышала только презрительные высказывания. Гордость и радость переполнили ее, когда она подумала, что она дочь женщины, чье появление радовало сотни людей каждый день, которую встречали овациями и ликованием, и которая вырвалась далеко за пределы маленького мирка, в котором она чувствовала себя рабыней. Ее взгляд внезапно стал жестким, и она сама этому поразилась. То неизвестное, прекрасное, что до сих пор так манило ее, и чему она не могла придать определенную форму или дать определенное имя, но тревожный эффект которого она чувствовала иногда в часы одиночества, теперь внезапно сбросило вуаль и стало осязаемым.
Театр – вот ее предназначение! Ее место там – там, где была ее незнакомая мать. Это было бы исполнением всех желаний, это было бы счастьем, настоящей жизнью и блаженством, и это все у нее украли!
Со смехом зрителей, реагировавших на острые реплики, звучавшие со сцены, сердце Марты наполнялось ненавистью к умершей бабушке. Если бы не старуха с каменным сердцем и костлявыми руками, которая никогда не выпускала из своих цепких пальцев то, что однажды попало ей в руки, ее мать, конечно, никогда бы не бросила ее. Тогда она могла бы расти в этой атмосфере восхищения, познать удивительный мир и познакомиться с интересными людьми, и, может быть, теперь она сама стояла бы на сцене, смеясь, флиртуя и разговаривая, как те, что были перед ней.
С широко открытыми глазами Марта смотрела на актрису, исполняющую главную роль; она вдруг увидела себя стоящей там в великолепном платье с длинным синим атласным шлейфом; на ней сверкали бриллианты, из-за нее сражались мужчины, и это видение было настолько явным, что она сидела в оцепенении, словно околдованная, даже после того, когда занавес уже упал и свет снова загорелся в зрительном зале. Виктор дважды заговаривал с нею, не получая ответа. Наконец, Марта с коротким приглушенным возгласом провела рукой по глазам.
О! Ее сон закончился. Серая монотонная реальность повседневной жизни снова окружила ее.
Марта молча оделась, молча вышла с мужем на улицу. – Это было так непохоже на нее.
