Виктор вспомнил о трех годах своего брака и признался себе, что не нашел того, чего ожидал с такой уверенностью. Он страдал от неизбежного разочарования, которое наступило под влиянием повседневных забот, и чем безоблачнее были до этого его иллюзии, тем более болезненно он переносил однообразную семейную жизнь.
«Как душит меня этот брак с его непрекращающимися заботами и обязанностями,» – подумал он, поглаживая горячий лоб, и тут же испугался собственных мыслей.
Он увидел, как Марта вошла во двор и поспешил закрыть окно.
На ней было черное платье и облегающий жакет, маленькая черная шапочка на светлых волосах и букет гвоздик в руках – редкость для этого времeни года.
Виктор не мог не признаться себе, что не было ничего более соблазнительного и очаровательного, чем эта молодая женщина со свежим детским лицом, мягкими движениями и цветущей фигурой, но все же он не мог избавиться от легкого чувства раздражения. Это была та же Марта, которой он когда-то так горячо поклонялся, но постепенно, шаг за шагом, без его ведома, ореол, который он создал вокруг нее, потух. Она стала для него тем, кем она была на самом деле, – женщиной со слабостями и ошибками, с претензиями и нереальными мечтами, с желанием получать удовольствия и постепенным осознанием своих прав. Он ошибочно полагал, что ради нее ему придется идти на жертвы, и поэтому достигнутое им счастье теперь казалось ему весьма сомнительным.
Снаружи горничная тем временем сказала:
– Господин Альтен звал Вас, фрау Альтен.
– Ах, так!
Марта медленно сняла жакет и шляпку; она не торопилась.
– Он был очень зол, – шепотом сообщила горничная.
Марта не ответила, ее мысли были заняты другими вещами. Она привыкла к постоянной смене в настроении Виктора и не очень обращала на них внимание.
– Чего ты от меня хотел? – спросила она, войдя через некоторое время в комнату и садясь рядом с его столом. – Ты звал меня.
– Где ты была? – спросил Виктор в ответ и при этом не мог избавиться от некоторой резкости в своем тоне.
– У Лены. Я пошла к ней на минутку только потому, что хотела увидеть ее новое платье; оно только что пришло от портного. О, Виктор, ты не можешь себе представить ничего красивее…
– Избавь меня от описания деталей, – резко оборвал ее Виктор. – Если твое настроение зависит от гардероба Лены Даллманн – то меня это не интересует.
– Ты бы думал иначе, если бы только однажды увидел такое, – сказала она и положила свою пухлую руку на стол. – Смотри, она подарила мне браслет. Разве это не мило? Ее собственные украшения, безусловно, более дорогие, – а кружева и вышивка, a платья и пальто, которые она носит с тех пор, как она стала работать в театре! Это больше не прежняя Лена, она достойна большого уважения, и я уверена, что фрау Даллманн очень гордится своей дочерью. Лена больше не зависит от заработка ее матери, и сейчас у них в комнате всегда цветы, как будто в саду.
Виктор нетерпеливо постучал ногой по полу.
– Марта, мне почти стыдно, что ты – моя жена – интересуешься только платьями и побрякушками. Общение с Даллманнами, похоже, не очень положительно влияет на тебя.
Марта посмотрела на него вызывающе.
– Мне очень нравится красиво одеваться и хорошо жить, мне кажется, что каждый, кто высоко ценит себя, должен к этому стремиться; если у меня этого нет, конечно, я это терплю, но это мне совсем не нравится.
– Значит, ты недовольна своей жизнью?
