– Уфф! – выдохнул он, и на Георгия пахнуло крепким алкогольным духом.
Моряки были явно в хорошем подпитии. Но и они пили. «Обоюдная пьяная драка» – вот как напишут во всех документах…
Противник ударил бляхой, как кистенем, Балаганский подставил левую руку, удар пришелся плашмя по предплечью. Ладно! Георгий с подшагом нанёс боковой удар правой в голову. В этот раз пьяный морячок на ногах не устоял и опрокинулся на спину, подняв облачко пыли с сухой земли. Веселов рядом с ним уложил того, кто стоял слева. Но из кустов уже вылез первый и, рванув Балаганского за плечо, развернул к себе – кулак с размаху врезался в скулу. В голове закружилось, во рту он почувствовал вкус крови, перед глазами всё поплыло… Моряки размахивали бляхами так, что свистел рассекаемый воздух. Ракетчики тоже сняли ремни.
– Милиция! – раздался пронзительный женский крик неподалёку. – Сюда, милиция!
Этот неожиданный крик прервал на мгновение потасовку, и Георгий заметил, что метрах в двадцати от них уже образовался круг из любопытных.
– Бежим! – крикнул он.
«Фрр…» – просвистел в воздухе морской ремень, и бляха с якорем, описав дугу, чиркнула Веселова по щеке.
Потасовка возобновилась с новой силой, в ход пошли удары ногами… Только треск мотоцикла и свисток милиционера окончательно остановили драку.
– Полундра! – раздался истошный крик, и все бросились врассыпную.
Кольцо зрителей поспешно расступилось. Моряки побежали в одну сторону, ракетчики – в другую. Сзади слышался рокот мотоцикла, он явно приближался. По дороге не уйти, догонят…
– За мной! – крикнул Георгий и свернул в кусты.
Слева и справа было слышно тяжёлое дыхание друзей и треск ломающихся под ногами веток. Милицейский свисток и крики остались позади. Неожиданно кусты расступились, друзья оказались перед высоким забором из металлических прутьев. Что делать? Тут не перелезешь…
– Давай вдоль забора, должен же где-то быть проход?! – тяжело дыша, крикнул Балаганский.
И действительно, метров через сорок они наткнулись на протоптанную дорожку и брешь в заборе: прутья были разогнуты в разные стороны, образовав довольно широкую щель. По очереди они пролезли наружу и, оказавшись за забором, почувствовали себя в относительной безопасности. Остановились, быстро привели себя в порядок, немного отдышались, осмотрели ушибы.
Дыгай пострадал меньше всех – на нем не осталось никаких следов. У Балаганского набухал синяк на скуле, на плече отпечаталась бляха с якорем. Веселов зажимал рукой рану на щеке. Из-под пальцев тонкой струйкой сочилась кровь.
– Рассекли, суки, – пояснил Сергей на взгляды товарищей. Он наклонился, сорвал растущий у забора подорожник, и стал стирать с него пыль носовым платком.
– Влипли, блин! – с сожалением промолвил Дыгай. – За это и из академии могут выпереть.
– Откуда они узнают? – сказал Веселов, прикладывая лист подорожника к ране. – Скажу – упал…
– Ну да, и Жорка упал!
– Мало ли какие бывают совпадения! – буркнул Сергей. – Главное, языками не болтать! Я домой поеду, у меня мама врач – сделает все что надо. Поехали со мной, Жорик!
– Да нет, я тоже домой. Бодягу приложу – она хорошо синяки сводит…
– А я в кино схожу да вернусь в академию, – сказал Дыгай. – Неудачный сегодня день!
Сергей поехал на такси, Дыгай двинулся пешком, а Георгий пошел к метро. У входа на станцию он неожиданно увидел девчонок, которых они отбили от моряков.
