Во-первых, современное общество культивирует ориентацию на внешний мир. Мы постоянно подвергаемся бомбардировке информацией, мнениями и требованиями, которые подавляют наш собственный внутренний диалог. Реклама убеждает нас в необходимости приобретения определенных вещей для счастья, социальные сети формируют стандарты красоты и успеха, которым мы стремимся соответствовать. В результате, мы учимся искать ответы вовне, вместо того чтобы прислушиваться к себе.
Во-вторых, страх перед неизвестностью и возможными последствиями также играет значительную роль. Внутренний голос может подталкивать нас к изменениям, к выходу из зоны комфорта, к риску. Это пугает, особенно когда мы привыкли к стабильности и предсказуемости. Легче следовать проторенной дорожке, даже если она не приносит удовлетворения, чем довериться внутреннему импульсу и отправиться в неизведанное.
В-третьих, негативный опыт прошлого может подорвать нашу уверенность в собственном внутреннем голосе. Если в прошлом мы следовали своей интуиции и терпели неудачу, мы можем прийти к выводу, что наш внутренний компас сломан. Это может привести к формированию защитного механизма, когда мы сознательно отвергаем свои внутренние ощущения и чувства, полагаясь на логику и рациональный анализ.
Список ученых, которые проводили исследования внутреннего голоса и дали важные сведения о механизмах его работы:
**Маркус Недергард** и коллеги из университетов Копенгагена и Висконсин-Мэдисон – изучили феномен отсутствия внутреннего голоса («анэндофазия») и влияние внутренней речи на производительность в различных задачах.
В своей работе, опубликованной в журнале , они предприняли попытку разграничить анэндофазию от просто ослабленной внутренней речи, выявить ее когнитивные последствия и предложить теоретическую основу для ее понимания. Исследователи использовали комбинацию методов, включая самоотчеты, когнитивные тесты и нейровизуализацию, чтобы получить более полное представление об этом явлении.
Одной из ключевых задач исследования было точное определение анэндофазии и разработка надежного инструмента для ее измерения. Авторы разработали анкету, позволяющую оценить интенсивность внутреннего монолога у различных участников. Результаты показали, что существует широкий спектр индивидуальных различий в интенсивности внутренней речи, при этом некоторые люди сообщали о полном отсутствии внутреннего голоса, а другие – о постоянном потоке мыслей.
Интересным наблюдением стало то, что отсутствие внутреннего голоса не обязательно связано с когнитивными нарушениями. Напротив, некоторые люди с анэндофазией демонстрировали высокую производительность в определенных задачах, особенно тех, которые требовали визуально-пространственного мышления. Это указывает на то, что внутренняя речь может быть не единственным способом решения когнитивных задач, и что люди с анэндофазией могут полагаться на другие стратегии, такие как визуализация или сенсомоторные процессы.
Авторы также изучали нейронные корреляты анэндофазии с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ). Результаты показали, что у людей с анэндофазией наблюдается меньшая активация в областях мозга, связанных с речью и языком, таких как левая нижняя лобная извилина. В то же время, у них наблюдалась повышенная активность в областях мозга, связанных с визуально-пространственной обработкой.
