Вопреки опасениям, дикое поле джипы пересекли без каких-либо проблем. Они успешно выбрались в не контролируемый никем приграничный район, через который перемещались грузы, переходили боевики.
Машины остановились на большой каменистой ровной площадке. Через полчаса послышалось тарахтение двигателя. И вскоре на площадку приземлился вертолет «MH‑60G Pave Hawk», используемый военно-воздушными силами США для заброски и эвакуации разведгрупп, а также поисково‑спасательных операций.
Здоровенный янки в камуфляже без знаков различия, бронежилете, каске и черных очках, жующий жвачку, – классический тип бравого вояки, сверху вниз посмотрел на Сотникова и осведомился лениво:
– Зеленое солнце?
– Как во сне.
Это были условные слова, которые, как все пароли и отзывы, звучали совершенно по-идиотски.
Янкес сплюнул и кивнул:
– В вертолет. Быстрее!
И после этого больше не проронил ни слова, будто не замечая гостя.
В вертолете было еще четверо вояк в полной экипировке, со спецназовскими автоматами «НК 416». Янки бесцеремонно разглядывали Сотникова – кто с любопытством, кто с раздражением и презрением. Но подполковнику было на них наплевать. Что они мнят о себе – это их личное дело. На самом деле они просто пушечное мясо, хоть и граждане самой демократичной державы на Земле. Они не игроки. А он игрок. И сделает все, чтобы оставить за собой этот статус.
Сотников устало прикрыл глаза и не обращал больше ни на кого внимания, провалившись в полудрему.
Через час полета вертолет пошел резко вниз. Шасси стукнулись о бетон вертолетной площадки. Вокруг шли длинные приземистые здания, напоминавшие бараки, а дальше – забор со спиралью Бруно. Место очень напоминало тюрьму. Не сильно оживляли вид широкая клумба с яркими цветами и две пыльные пальмы.
Сотников отлично знал, что это за место. Не раз видел спутниковые снимки. Тут, в окрестностях приграничного с Сирией города Аль Кариб, располагалась база цэрэушной конторы – частной военной компании «Группа ANT», а также склады Красного Креста и благотворительной организации «Открытая планета», тоже являвшейся дочерней организацией ЦРУ.
Под конвоем Сотникова провели на последний этаж невзрачного трехэтажного бетонного здания, в просторный старомодный кабинет с деревянным глобусом в центре.
В крутящемся массивном кресле сидел главный агроном этого колхоза Дункан Батлер. Они встречались всего один раз, в Иордании. Тогда Сотников, сделавший ошибку и ознакомившийся с компроматом на себя, даже не особо раздумывая, дал согласие работать на ЦРУ. Как и в ту встречу, американец расплылся в широкой простоватой улыбке туповатого фермера.
– Арсен, – переиначил Батлер на свой лад русское имя Арсений. – Друг мой, вы не представляете, как я счастлив снова видеть вас. Но мне очень хотелось бы знать о причинах такого праздника на моей улице. – Улыбка не поблекла, но глаза стали жесткими.
– Я засыпался, Дункан. И вспомнил, как вы любезно обещали мне убежище.
– Как это произошло?
– Последняя моя информация о заброшенной разведывательной группе оказалась проверочным тестом контрразведки.
– Еще интереснее… А теперь, Арсен, подробно. Ничего не упуская. Максимально точно… С пониманием, что от этого зависит не счет в банке.
– Свобода?
– Жизнь, Арсен. Жизнь. От своих вы ушли. А к нам еще не пришли. Вас нет.
«Ну да, – подумал Сотников. – Выстрел в затылок, в песчаный карьер – и никаких проблем и разбирательств».
