«Я вас всех закопаю, бесы вас раздери!! Какого хрена уволокли мою девушку?! – Олав рычал, аки махар. – Чья гениальная идея?!»
«Да успокойся, вон сидит, с девчонками, все с ней в порядке…»
«Мать вашу!! Нашлись мне, мыслители!»
Лан начал приходить в себя, тряся головой и усиленно моргая. Мир никак не хотел фокусироваться и очищаться. Хмелю, по-видимому, понравилось в его голове. Вцепился, мертвой хваткой.
Впереди что-то бухает и полыхает. Разлетается щебень, звонко кричат веселые голоса. Остро пахнет озоном. Как всегда, если рядом магия.
– Как ты? – вопрошают справа. – Получше?
Мальчишка фокусируется – мать твою!! Зубастая Окка Айшуг, как отче наш! На расстоянии ладони! Одна из лидеров вражьего племени, старший род, сильнейшая майора… чуть ли не четвертого круга…
Раньше такая фифа никогда бы не открыла рот, чтобы выпустить в его сторону звук.
– Где ты умудрилась так наклюкаться? – доносится слева.
Час от часу не легче. Мия… Майора 3-го, огневица, сколько наших в свое время положила на лопатки. Приплыл. Прямо в руки. В животе нудно засвербило.
– На, попей, – справа протягивают витую флягу. – Хорошо освежает.
– Что это? – Лан не спешит, ожидая подвоха.
– Сок дрокка, – поясняет черноглазая. – Он целебный. Всегда беру на май-шугг.
Что это с ними? Мальчишка осторожно делает глоток, другой… В голове действительно проясняется. Спереди снова бухает, вспышка, и веселый крик…
– Веда талантище! – смеется Мия, хлопая в ладоши. – Бугг никогда ее не пробьет!
Лан моргает, очищая глаза, и осматривается. Громадный пустой амфитеатр, ряды скамеек поднимаются кверху. Сверху полупрозрачный купол до-защиты. Ага, они на полигоне. На передних скамейках. Вокруг солидная компания молодежи, с полсотни ребят, постарше и помладше, галдят на скамейках. Впереди, за прозрачным барьером, дерутся. Толстый Бугг только кажется неуклюжим, вертится как волчок. Взмах – рев огня! – тут же прыгает в сторону. Веда принимает на защиту, перед ней на секунду проявляется прозрачная ледяная стена, и заливисто смеется – приземлившийся Бугг уже напоролся на ледяные шипы. Шипы, конечно, с треском ломаются – это тренировка, а не смертный бой. «Как ты узнаёшь?» – ворчит недовольный толстяк, потирая ушибленный бок. «Тебя просчитать, раз плюнуть! – смеется Веда. – После «право» всегда «лево»! Смени формулу!»
– Ты извини, ладно? – неожиданно сказала сбоку черноглазая. – За те смешки. Мы когда узнали, что на самом деле произошло… – зябко поежилась. – Даже не по себе стало.
Вот те раз. Лан чуть не клацнул зубами. Одну минуту…
– А зачем сюда привезли?
– Чтобы тетя Роза не заметила, – усмехнулась Окка. – Отгребла бы лекцию, часа на два, и запрет на алкоголь. Без срока давности. Тебе это надо?
Ну да. Такие установки бытовали и в его прайде. Быть пьяным в аристократических семействах не принято, дурной тон. Тщательно выбривается. Это удел простонародья, в портовых кабаках, а не выдержанных леди и лордов.
Стоп! Одну минуту… Лан никак не мог взять в толк… так это получается… получается… Мозг просто отказывался верить. Его приняли?! Здесь?! Ребята, в свой круг?! Великая Иккра! – парень закатил глаза к небу. Ты не шутишь?!
– Ну как, пришла в себя? – на соседнюю скамейку бухнулся Ихвар, натягивая защитные доспехи. – Уже лучше? – обернулся, глянул, удовлетворенно кивнул: – молодец! Не обижаешься на нас? – снова сощурился, и снова кивнул: – Молоток! Правильно, на дураков не обижаются. А я ща как раз надеру зад твоему… кхм…
