Бывшему Ланкиному клану победы на королевском турнире и не снились. В королевстве почти сотня кланов, из них немало сильных. Но основной закоренелый соперник – Мусс. Волею судьбы, из Риоранга. Не из старого Ланкиного прайда, из Гвалиона. Тот раза в два больше. И серьезней. В Риоранге их два, и все ненавидели южан. Мусс старый отпетый отморозок, у них с Ихваром давние счеты. Безусловный заводила всей городской шпаны с той стороны пустыря.
Лан его хорошо помнил – высокий, жилистый. Лан помнил, тот Лана, естественно, нет. Сотни мальчишек и девчонок, разве всех запомнишь? Да еще пустой, как дырявый карман. Конечно, Олава на городском турнире положил, но… немагические турниры – вещь крайне заурядная. Не цепляется в памяти.
Обед, слуга с подносом, все чин чином. Будто и не в дороге. Только вагон покачивается, поэтому стол привинчен к полу. Зеркала, позолоченные кресла. В вагонах для простонародья все на так, там комнатки два на полтора, развернуться негде. И людей битком. Да еще курят свои трубки, и дым стелется, как смог…
Дверь приоткрылась и в щель просунулась растрепанная мордашка Окки:
– Девчонки? Олав? Долго вас ждать?! – запнулась, напоровшись на вытянутые брови старшей хозяйки рода. – Простите, дядя Гвен и тетя Роза! Позволите пригласить леди Веду, леди Лань, и милорда Олава, в кают-компанию, для совместного обсуждения последних политических новостей?
Молодежь баловалась, обзывая комнаты вагона кубриками, а общее помещение в центре кают-компанией.
– Это игру в Рипс вы называете обсуждением политических новостей? – оторвался от блюда май-лорд. – На деньги?
– Что вы, дядя Гвен! – изобразила круглые от возмущения глаза Окка. – Какие деньги? Воспитанные леди никогда не станут заниматься тем, что не позволят старшие!
Вагон качнуло на повороте, из-за окна долетел протяжный гудок. На горизонте красные крыши и столбики дыма. Приближался какой-то городок. Что там, по карте?
– Без меня, – сказал Олав, когда за девушкой закрылась дверь. – Голова разболелась, я хочу полежать.
Тетя Роза удивленно оглянулась, Веда вздохнула.
Она права. Сторонится. Заметно.
Омнусы молчали. Их было много, больших и поменьше. Матовые, холодные, в специальных серебряных ложах. Красные, голубые, коричневые, белые. Все стихии: огонь, вода, земля, воздух. Серебро, по убеждениям, помогало уловить грань, способствовало общению человека с минералом. В центре самые крупные, с вкраплениями жил, паутинкой разбегающихся по матовой поверхности, словно вены. Вокруг сателлитами плеяда поменьше.
Лан старался изо всех сил. Выворачивался наизнанку. Сжатые в кулаках ногти расцарапали кожу, пот мелкими капельками стекал по щекам. За спиной люди. Много. Ставших довольно близкими, в последнее время. Лорд Гвендин, тетя Роза, Олав, Веда, Ихвар, Окка, Мия, еще с дюжину парней и девчонок… практически, весь самый старший состав молодежи. Сам Торран Лоухан, патриарх прайда, и его жена. Май-лорд и май-леди Айшуг, родители Окки.
Тишина. Где-то тихо переговариваются прихожане, поглядывая на солидную рать благородного люда, столпившуюся у омнусов. Что-то отвечают монахи. Колени дрожат от напряжения, а в груди с каждой минутой ширится звонкая, как струны арфы, дыра…
Пусто. Чисто. Ни малейшего огонька, ни еле заметного всплеска. Камни молчат. Спокойные, уверенные, со снисходительностью взирая на потуги бывшего мальчишки, побелевшего от напряжения.
