Ибо организм мага не сродни человеческому. Организм привык и перестроился под подпитку. Не может существовать сам. И когда майер доходит до конца… существует предельная черта. Так называемая, точка невозврата. Каждый маг ее ощущает. Словно боль в груди, как при инфаркте. Когда опустошенное в ноль ядро уже не в состоянии поддержать работу органов тела. Пустое ядро изо всех сил гудит, пытаясь вобрать хоть крохи, но… органы не умеют ждать. Органам нужно жить. И они начинают отказывать, один за другим. Почки, печень, легкие, сердце…
Эта боль страшнее, чем при переходе на следующий круг. Ибо мертвеющий организм не может усвоить лекарства. Никакой обезбол не поможет. Маг умирает медленно, и мучительно. Сутки. Редко, кто выдерживал дольше.
Хотя, истины ради… выживали. Случалось. Медицине известны случаи. Правда, вопрос, что лучше? Ибо маги переставали быть магами. Теряли ядро. Навсегда.
В общем, все сложно у майеров. Но Лан, родившийся в майерском прайде, никогда не хотел другой жизни.
Внизу полыхнуло, дядя Гвен с досадой хлопнул по перилам. Тогг распластался в пыли, тряся головой, защита над ним погасла. Алес. Противник тяжело дышит, опершись о колени, и поглядывая на соперника. Не добил, выдержал честь. В этом году неплохая прибавка, к офицерскому корпусу верморской армии. Тогг поднимается, тряся головой, отряхивается, устало подходит и пожимает парню руку, признавая поражение. Тоже не уступает в чести. Трибуны дружно аплодируют.
Хороший бой. Лан оглянулся на афишу – Тоггу чуть не хватило до первой десятки. Однако, молодец! Никто не предполагал такой прыти, от бывшей двойки, сына небольшого вассального рода. Умница!
Снова бой, снова осколки льда и жар от пламени. Завывающие вихри и дыбом земля, швыряя комья на защитный барьер. Лан ждал, подперев щеку ладонью, и отстукивая на перилах наманикюренным пальчиком.
– Лань?
Оглянулся – дядя Гвен, вопросительно кивает на разносчика, с подносом.
– Госпожа что-нибудь желает? – повторил тот свой вопрос.
– Квас, пожалуйста.
Официант наливает в объемный бокал, из запотевшего кувшина. В май-ложах все по высшему разряду.
На бокале остался заметный розовый след, как издевка. Мальчишка нахмурился, поставил на столик, и снова вперился в поле. Накрасили как клоуна, бес бы вас побрал.
А вот и они. Скуку смело, как рукой. Дождались.
Пыль улеглась, открывая поле в воронках и пятнах белой изморози. Умпир объявляет Ихвара и Мусса. Казалось, даже трибуны притихли. У дяди Гвена на перилах побелели пальцы от напряжения.
Лан молча рассматривает подонка. На таком расстоянии плохо видно, но тварь явно ухмыляется. С издевкой. Что-то сказал сопернику. Лоухан не ответил. И враг сразу ударил, без предупреждения, без паузы – свистящие сосульки вспороли землю, где только что стоял Ихвар, оставляя длинные лохматые борозды. А друг Олава уже перекатился и выгнулся сбоку, отвечая целым каскадом – поле сразу заволокло пылью, сквозь которую мелькали гроздья земли.
Бой разгорелся не на шутку, трибуны аж выли от восторга. Удары, удары, вверх взлетает земля, поднимая новые и новые клубы пыли. Парень пропускает один удар, второй…
– Ихварр!! – отец даже вскочил, будто сын мог услышать. – Ты что творишь?! Соберись!!
Бой склоняется явно не в пользу наших. Мусс с остервенением лупит во все, что движется, а Ихвар отвечает реже, и невпопад. Словил сотрясение? Еще один пропущенный удар, и друг вдруг кубарем летит на спину, несколько раз переворачивается и замирает, оглушено тряся головой. А Мусс уже стремительно приближается в прыжке для завершающего маха…
