Не боись! Как постареть и при этом не сойти с ума - страница 4

Но, по большому счёту, остаётся только смириться и понизить стандарты. Ведь практически за что у старика ни возьмёшься – у него это либо болит, либо этого уже вовсе нет.

– Когда я был молод и красив, – говорит Бенцион, – я сочинял музыку! Да-да! Я написал целое произведение и назвал его «Кантата про простату»! Но сегодня мне уже не на чём ее исполнять…

Да и гены, гены… Если к старости относительно светлая голова – подводит туловище. Или наоборот. Но это потом, не сейчас. В далеком будущем, когда-нибудь, дети начнут рождаться сразу с пластиковым мешочком запасных внутренних органов в кулачке. И все они, эти дети, будут сделаны, наверное, в Китае. А пока всё не так.

Мы же «сделаны из г@)вна».

– Я спешу. Мне сегодня же надо закончить рельеф прыгающего волейболиста, у меня через две недели операция на сердце. Не знаю, вернусь ли?! – сказал мне как-то старый Цви.

Тогда он ещё, кстати, вернулся.

В тридцать лет я завёл густую чёрную окладистую бороду.

Я хотел выглядеть старше своих лет. Думаю, что моё желание выглядеть старше было сродни способности каких-нибудь африканских экзотических лягушек раздуваться до невероятных размеров – чтоб тебя зауважали и стали бояться окружающие, то есть возникло – от страха. Потом прошло.

Вообще, все периоды жизни – отрочество, юность, зрелость – я ждал с нетерпением: «Ого, каким я стану!»

Ждать с нетерпением можно всего. Даже, говорят, пенсии можно ждать с нетерпением. Я сам слышал. Только старости не ждут – её боятся.

89-летний Давид тихо говорит мне:

– Каждый день я чувствую себя хуже предыдущего. – Каждый день хуже?! – ужасаюсь я.

– Не переживай так за меня, – говорит мудрый Давид, – тебе-то ещё до старости целых тридцать лет!

Ну как можно таким хотеть стать?!

Основной вопрос – когда эта старость придёт? В каком возрасте? Мне не понять пока. Хотя, по версии Давида, в девяносто она уже точно будет при мне. Кстати, у женщин то же самое. Хотя вот тут подсказывают, что неизбежное приближение старости они начинают ощущать лет эдак с девятнадцати. Может, поэтому они дольше мужчин живут.

Конечно, можно пофантазировать на тему, как много прекрасного получаешь в старости – мудрость (кто приобрёл), свободу творчества (кому надо), финансовую независимость (кто уже достиг или верит, что достигнет), радость от семьи (у кого есть), детей получаешь, внуков, путешествия и так далее и прочее – всё, чего пожелаете. Но только гарантийный срок на наше личное тело, выданное нам при рождении в одни руки, истёк уже довольно давно.

А дальше – как карта ляжет.

Например, 102-летний Петрушка не пьёт таблеток. Вообще не пьёт. Только от больного глаза. Ему же хрусталик поменяли в сто лет и сказали пить таблетки от нового хрусталика.

А 80-летний Альдо в месяц глотает 640 пилюль. А 82-летний Моти – вообще 700 в месяц!

– Пилюли и микстуры – это яд, – справедливо говорит бывший микробиолог Петрушка, – их доктора придумали, чтоб заработать на нас побольше денег. Но я, Саша, очень болен. На следующей неделе, Саша, я тебе скажу, чем я болен. Это секрет!

И пока я достаю из ящика инструментов пилы, киянки и стамески для резьбы, Петрушка начинает, мешая мне, быстро семенить туда-сюда по коридору, крепко держась за ходунки: «Я буду делать “спорт”»!

Одним словом, кому как повезёт. Поэтому мой совет – не заморачиваться мыслями о старости, ну просто от слова «совсем». Жить, как живётся, и радоваться каждому дню, пока нам, обманывая земное притяжение, удаётся с утра принять вертикальное положение и относительно ровно встать с кровати на две ноги.