Читать онлайн Богдашов Сергей - Не боярское дело. Часть 6

Глава 96

– Ой, амэхая! Какие люди! Ваше Сиятельство, – поднявшись с места, склонился в поклоне Левинсон Анатолий Абрамович, тот самый старый портной у которого я когда-то заказывал себе костюмы для себя, как для графа.

Правда, вскоре ему уже пришлось мне и княжеские официальные одеяния шить. Зато всё остальное, не связанное с официальной одеждой, я заказываю у его сына Эммануила.

– И вам добрый вечер, Анатолий Абрамович. Вот, решил по старой памяти к вам заглянуть. Костюмы новые заказать. Посоветоваться, и послушать умного человека, – улыбнулся я, прекрасно помня, что ни один мой визит к этому портному не начинался без маленького спектакля.

– Таки я не совсем понимаю, о ком вы говорите. Что может старый портной посоветовать столь блистательному Сиятельству. Хотя погодите... Всё ли в стране в порядке? Здоров ли государь? – на полном серьёзе спросил Левинсон, пытливо уставившись на меня поверх своих бутафорских очков с тоненькими стёклами.

– Кгхм-м, – откашлялся я от неожиданного вопроса, и успел при этом отрицательно помахать рукой, – Наш Император в полном здравии.

Вроде бы смешной вопрос мастер задал, но его тоже можно понять. Каждый раз, как только я у него появляюсь, я заказываю себе официальные костюмы и мундиры для нового, следующего титула. Оттого Анатолий Абрамович вполне обоснованно соотнёс мой визит с заказом следующего комплекта официальной одежды со здоровьем Императора.

– Отличная новость, но тогда я решительно не понимаю, о каких новых костюмах идёт речь.

– В чём-то вы, безусловно, правы. Костюмы нужны почти что Императорские, но в том-то и кроется тонкость, что почти. Знаете ли, Анатолий Абрамович, жизнь полна неожиданностей и случайностей. Со мной они тоже происходят, иногда даже гораздо чаще, чем мне бы хотелось. К примеру, не так давно меня угораздило взять в жёны японскую Императрицу. А тонкость таки в том, – не смог я отказать себе в удовольствии чуть-чуть поддразнить Левинсона, – Что я муж Императрицы, но не Император. Кроме того, костюмчики мне нужны не абы какие, а чтобы в них и русские и японские корни отчётливо прослеживались.

– Как я вас понимаю! И да, вы таки обратились по адресу. Кто, как ни старый еврей может иметь свежий и незашоренный взгляд на русские и японские особенности одежды, – возбуждённо потёр Левинсон руки, выбираясь из-за раскройного стола.

Это прозвучало настолько неоднозначно, что я чуть было не рассмеялся, но портной был абсолютно серьёзен. Более того, его мечтательный взгляд, блуждающий по потолку, выдавал нешуточное волнение и этакую творческую эйфорию. Худые, высохшие пальцы, отчаянно терзавшие лоскут ткани, лишь подчёркивали общую картину.

– Я с собой несколько фотографий и рисунков прихватил. Не желаете посмотреть, как в Японии одевались Императоры? – нарушил я затянувшееся молчание, невольно заставив Анатолия Абрамовича возвратиться на землю.

– А... Да-да, это очень важно, – захлопал глазами портной, не сразу сообразив, что я ему протягиваю.

– О-о... От оно как... – услышал я кряхтение Левинсона, который водрузив на нос уже настоящие очки чуть ли не обнюхивал снимки неплохого качества и очень подробные красочные рисунки, – Что могу сказать. Шитьё здесь несложное. Материал специфический, но это я решу. Основные проблемы с вышивкой. Больно уж тут тонкая работа шёлком по шёлку, да ещё с полутонами. Очень много времени потребуется, и цена у такой сложной вышивки нешуточная. Заказывать её отдельно придётся, и хочу сразу вас предупредить, что как бы вышивка не оказалась дороже самого костюма, – отчего-то с непередаваемой национальной грустью поведал мне Левинсон.

– Хм, значит права Аю, – пробормотал я, удивлённо вскинув голову.

– Сомневаюсь спросить, но таки вы о чём?

– Жена мне предлагала японских вышивальщиц сюда к нам перевезти, но я подумал, что их искусство особого интереса в России не вызовет и нет особого смысла тащить их за тысячи километров, если можно попросту привезти их вышивки. А вот про то, что они костюмы и платья могут расшивать, я не сообразил, – покаялся я, вспоминая один из недавних разговоров с Аю.

Поговорили мы с ней как-то раз про японскую вышивку шёлком, когда возвращались с Сахалина и уже не знали, чем себя занять во время долгого перелёта. Оказывается, женское рукоделие у них распространено гораздо шире, чем у нас, и первое время Аю сильно удивлялась, почему у нас так мало вышивок на одежде. Даже для не очень знатной японки кимоно, украшенное вышивками – это общепринятая праздничная одежда, без которой не обходится ни одно торжество.

– Вы так сожалеете, что я готов поверить в то мнение, которое читаю на вашем лице.

– А шо вы на это скажете? – в очередной раз подсел я на волну портного, засовывая руку во внутренний карман, – Как по мне, так они живые.

Я разложил на столе большой шёлковый платок с вышитой на нём картинкой. Растянув ткань растопыренными пальцами, я немного подвигал её, то чуть растягивая, то давая ей собраться плавными мелким складкам.

Левинсон смотрел на кусок шёлка, вытаращив глаза и боясь дышать. Признаюсь, я и сам, когда первый раз увидел искусно вышитый платок, не поверил, что это не фотография или ни какой-нибудь магический артефакт.

Как объяснила мне Аю, эта картина называется "Свидание", но на самом деле там изображено всего лишь две птички и три цветка на ветках неведомого мне дерева. Птички, как живые. Прямо любое пёрышко можно разглядеть. Цветы очень нежные, переливающиеся розовым перламутром и свежестью. Стоит это платок чуть подвигать, и картинка оживает. Волшебство, да и только! Сам своим глазам не поверил, увидев, как может начать жить своей жизнью великолепная вышивка, сделанная рукой мастерицы.

Отдышавшись, портной бросился к своему столу и начал стучать кулаком по никелированной кнопке звонка, отдающейся где-то в глубине служебных помещений его мастерской лихим перезвоном.

– Моню позовите! – крикнул он, не оглядываясь на звук открывшихся дверей.

Между тем, на трель рождённых старым мастером звонков, как на сигнал тревоги, начали собираться люди, а когда места в коридоре перестало хватать, то они стали заходить в зал салона, толпясь у открытых настежь дверей.

– Вот, смотрите, неумехи, что можно сделать при помощи нитки и иголки, если руки растут из нужного места! – наконец-то обратил внимание Левинсон на начавшееся столпотворение.

Он бережно поднял платок со стола, и держа его на открытых ладонях, поиграл складками и падающим светом. Судя по вздохам и возгласам восхищения, работники были впечатлены, а на шум потянулись любопытные из задних рядов. Вскоре у дверей толпилось человек тридцать - сорок, но ближе, чем на два - три шага к Анатолию Абрамовичу никто так и не подошёл.

– Папа, звал? – с трудом протолкался Эммануил через толпу работников, не вдруг его заметивших, – Извини, но я не сразу вышел из своего салона.

Салон у Эммануила открыт с другого торца этого же здания и оба Левинсона пользуются одними и теми же швейными помещениями, которые изрядно разрослись в последнее время, выдавив на волне своей популярности из особняка пару магазинчиков, торговавших всякой мелочёвкой и небольшую ювелирную лавку.

– Я тебя очень долго ждал. Ты что, не мог придти раньше, если тебя отец зовёт?

– Я вышел пораньше, но было уже поздно, – мягко заметил Моня, разглядывая платок, который Левинсон всё ещё держал в руках.

– Смотри, сын, – торжественно произнёс Анатолий Абрамович, играя платком на вытянутых руках. Тон и вид портного меня удивили. Со стороны казалось, что никакой перепалки несколько секунд назад между ними вовсе и не было, – Весь мой опыт сейчас кричит, что с такими вышивками ты повергнешь столицу к своим ногам гораздо раньше, чем я наконец-то увижу долгожданных внуков. Я таки не знаю, шо к этому ещё можно пожелать, чтобы мене потом не завидовать, – разбавил пафос своего заявления Левинсон, сбившись под конец на привычную для него речь.

– Папа, надеюсь, вы таки не предлагаете мне в жёны японку? Мама такого позора не вынесет и скажет, что снова покончит с собой, – с лёгкой, едва заметной усмешкой поинтересовался Моня.

– На те деньги, которые это нам принесёт, мы и маму достойно похороним, а я, так и быть, от позора укроюсь, купив себе усадьбу где-нибудь на Южном берегу Крыма, – тут же успокоил сына Анатолий Абрамович, передавая ему мой платок с рук на руки.

– Ваше Сиятельство, я правильно догадываюсь, что этот платок имеет самое прямое отношение к Японии? – поиграл Эммануил живой картинкой, любуюсь отсветами и полутонами.

– Абсолютно верно. Если вы с отцом считаете, что такие работы будут востребованы, то я, пожалуй, озабочусь и привезу в столицу пару - тройку десятков японских вышивальщиц, может быть даже более искусных, чем та, работу которой вы рассматриваете.

Так то платок мне вышила Аю. Сам не знаю почему, но я его постоянно ношу во внутреннем кармане своих костюмов, словно он необходимая часть моей одежды. Порой мне достаточно просто положить руку на то место, где он хранится, и настроение становится лучше. Не спрашивайте, почему. Сам не понимаю. Просто ношу его с собой, и всё.

– Боюсь, что когда к теме вышивки подключатся женские модельеры, то вышивальщиц на всех не хватит, – негромко сказал Моня, возвращая мне мою собственность, – Зато появится замечательный шанс прилично пододвинуть французскую моду. Совсем, знаете ли, обнаглели. Пожалуй, через полгода - год в светском обществе появиться не во французской одежде станет попросту неприличным. Дамы так уже все на неё чуть ли не молятся.

– Понятно, – не спеша ответил я, аккуратно складывая платок и убирая его во внутренний карман, – А там и словечки французские в обиход идут, духи, книжки, спектакли. Вроде всего понемногу, а когда это широким фронтом подано, то чуть ли не на пропаганду смахивает. Подсознательно люди привыкают к тому, что всё лучшее у нас обязательно из Парижа, а французская мода впереди планеты всей, как и всё остальное, что их Франции.

– А уж как их журналы разные поддерживают, и не передать. Особенно те, что с модой связаны. Надо, надо чем-то эту волну офранцуживания наших аристократов разбавить, пока не поздно. Если успеем её до Нового Года сбить, то второй раз французам труднее будет. Они эффект новизны потеряют.

– Тогда в столицу не пару десятков вышивальщиц надо привезти, а добрую сотню. Только найдётся ли для них столько работы? – посмотрел я по очереди на мастера с сыном.

– Вы же не завтра их доставите? – тут же отозвался Эммануил.

– В лучшем случае через полмесяца, и то, сначала скорее всего лишь меньшую часть, – согласно кивнул я головой.

– Думаю, мы успеем со многими модельерами переговорить за это время. Так что сотню - другую платьев и костюмов в японском стиле столица к Новому Году увидит, и таки да, они не останутся незамеченными, не будь я Левинсон, – довольно пафосно высказался Анатолий Абрамович, подтверждая серьёзность своих намерений прижатой к сердцу ладонью.

Ну, вот. Я опять вписался.

Спрашивается, с чего бы, и опять же, не слишком ли это мелко для князя и уже почти что Императора. Пусть и не совсем полноценного.

М-м-м, а как правильнее назвать мужа Императрицы, формально якобы управляющей пока что половиной Японии?

Бр-р-р... Самому смешно и страшно от такой нелепицы, но я с этим вопросом ещё разберусь, раз уж начал.